Три стороны моря

Тридцать огласили берег приветственными криками — услышав общий возглас предводителей, остальная масса воинов подхватила крик.

Пока это продолжалось, Диомед сказал на ухо Агамемнону:

— Мирмидоняне говорят, что он действительно сын Ахилла.

— Как это может быть? — отвечал Атридес. — Ему должно было быть сколько… одиннадцать, двенадцать? Еще меньше?!

— Иначе его бы не выбрали.

— Что ты думаешь?

— Возможно, это сын Патрокла от какой-то рабыни.

— И Ахилл признал его своим?

— Они же дикари. Выродки среди греков.

Крик тысяч стих.

— Кто еще их вожди?

— Я хочу увидеть тело начальника отряда хеттов! — сказал Агамемнон.

— Как его имя? — спросил аркадянин.

— Он скрывал свое имя, — ответил Диомед. — Он верил, что неуязвим, пока имя его неизвестно. Потому басилевс басилевсов и желает убедиться в его смерти.

Шум снова прокатился от тридцати к подвластным тысячам, только теперь шум другого рода: сотни вопросов шуршали в воздухе, создавая рокот.

— Значит, у него нет отца? — тем временем тихо сказал Атридес. — Он мне нужен.

— И мирмидоняне выбрали его, — понимающе подтвердил Диомед.

— Он правда убил Приама?

— Да.

— Это хорошо. Жаль старца, но хорошо, полезно. Мне бы пришлось даровать ему жизнь.

— Зачем? — удивился Диомед.

Агамемнон глянул слегка свысока.

— Потому, что я — добрый и справедливый правитель.

На этот раз Диомед не спешил наклонить голову.

— Потому, что — в Трое нет Елены, — сказал Агамемнон.

Одиссей не спускал глаз с обоих Атридесов. Еще более тщательно он следил за Диомедом.

Крик снова затих, и Атридес сказал:

— Где Деифоб, старший наследник Приама после Гектора? Где Парис, нарушитель законов гостеприимства, виновник войны?

— Деифоба убил я, — провозгласил Менелай.

Агамемнон вопросительно посмотрел на Диомеда. Диомед едва заметно кивнул.

— Парис тоже мертв, — сообщил Одиссей.

— Я могу забрать его голову? — оживился Менелай. — Его правую руку? Лишить труса его мужского достоинства?

— Ты можешь разметать его прах. Если он не смешался с золой Трои.

— Его убил ты? — спросил Одиссея Диомед.

— Нет.

— Кто же?

— Четыре дня назад в схватке у ворот его убил Неоптолем.

Взоры басилевсов снова обратились к юному мирмидонянину. Тот сохранял гордый вид.

— Ты помнишь красивого троянца с длинными светлыми локонами? — спросил Одиссей юношу. — Ты поразил его копьем в самое сердце.

— Да! — радостно отвечал Неоптолем.

— Но доспехи Париса нельзя не узнать. Они самые дорогие, самые украшенные среди троянцев.

— Парис понимал, что его будут искать прежде всех. Когда я украл палладий из храма Афины, у них началась паника. Он переоделся в чужой доспех, взял простой щит и хотел затеряться, чтобы бежать из Трои.

— Для этого он пошел в бой?

— Да, иначе ему не дали бы скрыться другие сыновья Приама.

— Но у Париса не было длинных светлых локонов! — возмутился Менелай громко. — Я с ним сражался в поединке, я помню!

— Ты помнишь волосы своей жены? — устало спросил Одиссей.

Менелай молчал.

— Она срезала их для него. Ты-то знаешь, что у Елены были длинные светлые волосы. Или я не прав?

— Ты прав, — ответил вместо Менелая Агамемнон.

— Парис мертв, — еще раз сказал Одиссей. — И ты отомстил, Менелай, потому что последние три дня по закону Трои и Илиона Елена считалась женой Деифоба.

Неоптолем вскинул подбородок еще выше.

— Но почему ты не сказал нам об этом раньше? — вкрадчиво поинтересовался Нестор.

— Чтобы ты, вождь, — Одиссей говорил непосредственно к Агамемнону, — не лишился заслуженной славы. Я хотел, чтобы ты взял Трою. У меня в голове уже было вот это, — он указал на громаду лошади. — А после смерти Париса все они, — Одиссей обвел жестом басилевсов, — стали бы опять требовать Елену. Разве не так?

— Ты коварный лжец, Одиссей! — вскричал Менелай.

— Ты хитрец… — проворчал Нестор.

— Вырос среди овец! — буркнул Тевкр Теламонид, новый басилевс Саламина.

Диомед встал рядом с Одиссеем и положил руку ему на плечо. Одиссей замер…

— Ты мудрый друг Атридесов! — выговорил Диомед отчетливо. — Мы тебе благодарны. Я сказал верно, вождь?

— Верно, — согласился Агамемнон, потушив своим взглядом гневный взгляд Менелая. — Найдите тело хетта. И готовьте корабли к отплытию.

— Зачем ты спас меня? — спросил Парис.

Тьма была полной. Они находились на корабле, под навесом из шкур. Парис был в женском одеянии, бороду он только что сбрил.

— Обидно было бы воспользоваться такой хорошей хитростью всего один раз.

Одиссей указал рукой куда-то в сторону; Парис не увидел движения, но все трое поняли, что ахеец имел в виду коня.

— Ты — наш враг, — сказал Парис.

— Нет. Для нее я теперь — муж.

— Я слышал, у тебя есть жена.

— А я слышал, что у тебя больше нет.

— Тогда мне незачем жить. Зачем ты меня спас?

Одиссей закрыл глаза, он в самом деле немыслимо устал.

— Какой глупый вопрос…

— Почему? — послышался голос Елены. — Почему глупый?

— Я же просил тебя не разговаривать. Они все еще в поисках. Они ищут жену Менелая.

— Я не жена Менелая!

— Тебя они тоже ищут.