Три судьбы под солнцем

– Все ваши приемы стандартные, ничего особенного, – рассказывала она, пока они шли в заднюю часть здания. – Медосмотр для лагеря, несколько прививок, визит к здоровому ребенку.

– Такое расписание мне по душе.

Нина жестом пригласила ее войти в дверь слева. Это была комната отдыха с несколькими шкафчиками, столом и шестью стульями вокруг него. Окно выходило на заднюю парковку. При виде букета цветов и торта, на котором розовой глазурью было написано «Добро пожаловать!», у Энди потеплело на душе. Все медсестры и персонал собрались вокруг, ожидая ее.

– Добро пожаловать на остров! Мы приглашаем тебя на обед.

Последнее заявление поступило от Лауры, секретарши в приемной.

– С удовольствием, – сказала Энди. – Было бы здорово поехать всей компанией.

Остальные женщины переглянулись. Нина посмотрела на нее.

– В самом деле? Вообще-то мы не были уверены. Из-за того, что ты врач и все такое.

– Но я люблю обедать, – с улыбкой сказала Энди. – И люблю компанию. Я была бы рада возможности познакомиться со всеми вами поближе.

– Тогда встречаемся, – твердо сказала Лаура, потянувшись за ножом. – Завтра. Я знаю, что сегодня у тебя ланч с доктором Х. – Она отрезала первый кусок торта и положила на тарелку. – Боже, люблю, когда день начинается с действительно большой порции сладкого.

Без пяти девять Энди покончила с куском торта и второй чашкой кофе. Она уже была на пути к очень приятному кофеино-сахарному кайфу. Не совсем тот завтрак, который она рекомендовала бы своим пациентам, но это был особый случай.

Нина просунула голову в кабинет.

– Карли и Габби Уильямс в смотровой номер четыре. Это та, которой ты будешь чаще всего пользоваться.

Энди встала и разгладила белый халат.

– Я готова, – сказала она, потянувшись за распечаткой.

Нина пошла с ней.

– Габби десять лет, она здорова. Через несколько недель поедет в летний лагерь, и туда требуется обычный медосмотр.

– Хорошо.

Энди остановилась перед закрытой дверью и глубоко вздохнула.

Нервы трепетали, но она сказала себе, что все будет в порядке. Пациенты были лучшей частью ее работы. Она постучала в дверь и вошла в смотровую.

– Привет, – сказала она. – Я доктор Энди Гордон. – Она улыбнулась матери и дочери. – Приятно познакомиться с вами обеими.

– Карли Уильямс, – представилась мать.

– Я Габби.

Обе блондинки, с темно-голубыми глазами и схожими чертами лиц.

Энди повернулась к девочке.

– Полагаю, ты мама?

Габби усмехнулась.

– Я знаю, что вы так не думаете.

– Не думаю?

Габби покачала головой.

– Нет. Вы врач, а врачи действительно умные.

– Я тоже такое слышала. – Энди села на табурет. – Итак, насколько я понимаю, ты собираешься в лагерь, – она взглянула на Карли. – Это же ваша дочь едет, верно? Не вы.

Карли рассмеялась.

– Я бы с удовольствием провела месяц в лагере, подальше от своей обычной жизни. Но вряд ли прохожу по возрасту.

Габби хихикнула.

Энди наклонилась к ней.

– Итак, расскажи мне об этом лагере.

– Это будет здорово! Он в горах, и там есть лошади, но самое приятное – я помогу написать настоящую пьесу, а потом мы ее поставим и все такое.

– Ух ты! Я тоже хочу поехать.

– Я прямо жду не дождусь, – призналась Габби.

– Понимаю.

Энди вытащила из кармана стетоскоп.

– Ты ездишь верхом?

– Я собираюсь научиться.

Она начала осмотр, работая медленно и задавая Габби все новые вопросы, чтобы та продолжала рассказывать о лагере, а не беспокоилась о том, будет ли больно. Когда мать и дочь вышли из кабинета, она сделала несколько пометок на распечатке, а затем вздохнула. Это действительно будет хороший день.

В понедельник вечером Дина загрузила на семейную страницу в соцсети последние две фотографии и просмотрела свежую запись. Это была информация о том, как девочки учатся в школе. Орфография и грамматика заботили ее меньше, чем тон. Она не хотела, чтобы кто-нибудь, прочитав эти слова, догадался, что что-то не так.

Сохранять видимость «Господи, конечно, я в порядке, а почему вы спрашиваете?» было утомительно. И бессонница сказывалась. Она проводила большую часть ночи, лежа без сна на большой кровати, удивляясь, как все так запуталось, и пытаясь понять, почему она оказалась плохой.

Если бы Дина была похожа на свою мать, она бы поняла негодование Мэдисон и ужасные обвинения Колина. Но это было не так. Дом был прибран, она готовила еду, уделяла семье внимание. Никто не находил ее пьяной, лежащей без сознания в собственной блевотине. Она ни разу не замахнулась на детей, не говоря уже о том, чтобы избивать их. Они не вздрагивали, когда она проходила мимо. Но они не обожали ее так, как обожали отца, не подбегали к ней и не радовались, когда она входила в комнату. Хоть убей, она не могла понять почему.

Она пыталась убедить себя, что это лишь потому, что Колина так часто не бывает дома. Он менее доступен, чем она. Но Дина не была уверена, что в состоянии поверить в это. Дело в чем-то другом. Если бы она только знала, в чем именно.

Она потерла виски, желая, чтобы глаза не горели так сильно.

– Завтра я уезжаю.