Три темные короны (ЛП)

- Я должен извиниться… но мне не нравится думать, что тебя кто-то ещё касался. Я думал об этом там, на материке… А

потом Билли меня отпаивал.

Джулс рассмеялась и уткнулась лбом ему в плечо. У пруда он казался парнем, что она так долго знала. Её Джозефом. Он казался другим только снаружи, потому что скулы стали острыми, а волосы потемнели, грудь и плечи стали шире.

- Мы не те же… - сказала Джулс. – Но я не хочу, чтобы мы изменялись.

- Но это так, Джулс… - мягко промолвил он. – Мы выросли. Я

любил тебя, когда был ребёнком. Как ребёнок любит своего друга. Но влюбился в тебя на самом деле, в то время, пока был далеко. Вещи не могут остаться такими, как были раньше…

Он вновь наклонился слишком близко, и их губы соприкоснулись. Он был очень нежен, и каждое движение говорило ей, что он не остановится, и его руки сжимали её талию. Но он остановится, если она пожелает этого…

Джулс обняла его за шею и поцеловала в ответ. Вот чего она желала. Всё, чего когда-либо желала…

Роланс

- Скоро придётся расстаться, - сказала Арсиноя. Она вновь

порезала кисти. Ярко-красный сок стекал прожилками по щеке.

Может быть, это от шипа?

- Уилла не идёт, - сказала Катари. – И я не хочу идти. Я хочу

остаться.

И Мирабелла хотела остаться. Это был тёплый весенний

день. Теперь они росли в жаре, и она призывала ветер охладить

их кожу, а Катарина хихикала.

Они находились на противоположной стороне ручья,

далеко от коттеджа, и Уилла не пересечёт воду, чтобы их

забрать. Слишком холодно. Её старые суставы будут болеть.

- Уилла тебя не спасёт, - сказала Арсиноя.

- Спасёт! – воскликнула Катарина. – Я её любимица! Это

тебя она не спасёт.

- Я спасу вас обеих, - пообещала Мирабелла и запустила

пальцы в длинные чёрные волосы Катарины. Они были гладки,

как атлас, и сияли. Маленькая Катарина. Самая младшая из

троих. Она была сокровищем Мирабеллы и Арсинои, ведь они

достаточно взрослы, чтобы держать её за руку.

- Как? – спросила Арсиноя и рухнула на траву. Она сорвала

цветок и коснулась пыльцой носа Катарины, пока тот не

пожелтел.

- Я призову гром, чтобы отпугнуть их, - ответила

Мирабелла, собирая волосы Катарины в косу. – И такой сильный

ветер, что он отнесёт нас на гору.

Арсиноя поморщила свой маленький лобик и покачала

головой.

- Это не сработает! – сказала она. – Мы должны

придумать что-то ещё.

- Это всего лишь сон, - сказала Лука. Она была высоко в храме, в своей комнате среди подушек и безделушек.

- Нет, - сказала Мирабелла. – Это была память.

Лука завернулась в меховой платок, стараясь не подниматься из постели до рассвета. Когда глаза Мирабеллы распахнулись, в Вествуд-хаус ещё было темно. Она ждала, пока сможет прийти в храм, чтобы разбудить Луку, но свет, что пробивался сквозь ставни, всё ещё казался серым.

- Иди на кухню, - сказала Лука. – Нет никого, что принесёт нам чай, надо сделать это самим.

Мирабелла глубоко вздохнула. Когда она выпустила воздух, то пошатнулась. Память или сон, она ещё цеплялась за это, и чувства странно смешались.

- Будьте осторожны, - сказала Мирабелла, когда сводила

Луку вниз по крутой лестнице храма. Она заставила пламя лампы гореть сильнее. Лука должна поселиться немного ниже.

Может быть, где тепло, рядом с кухней. Но Лука не признает,

что стара, пока не умрёт.

На кухне Мирабелла разожгла огонь в печи и нагрела воду в котле, пока Лука искала на полках листья, ведь любила самые лучшие. Они не заговорили, пока не сели с двумя дымящимися чашками чая с мёдом.

- Это только твой разум. Ты нервничаешь. Неудивительно,

скоро сражение. И тебя часто посещает эта жертва. Ро никогда не должна была заставлять тебя участвовать в ритуале.

- Дело не в том, - настаивала Мирабелла. – Нет!

- Ты была ребёнком, когда в последний раз видела своих сестёр, - мягко промолвила Лука. – Может быть, слышала истории. Может, немного помнишь…