Три товарища

— Я ничего не видел и не знаю. Рассказываю, что рассказали мне, — Потапенко попытался успокоить пилотов. — Тихо. Тихо! Это ещё не всё. Информация о радаре — это совсем не главное. Главное другое, — он оглядел пилотов эскадрильи, тяжко вздохнул и решил ничего не утаивать. — Поступила новая информация об "Исполине". Этот инопланетный ублюдок пакует чемоданы…

— Чего-чего???

— Атмосфера на планете Янггуанг рассеивается. Он высосал практически весь кислород. И, как мне сообщили, заметно вырос в размерах. Масса увеличилась, минимум, в три раза. Когда кислорода на планете совсем не останется, аналитики предполагают, он двинет дальше. Вновь свернётся в клубок и продолжит путь в поисках новых планет. И… И нам приказали остановить его.

— Что? — прошептал совершенной очумевший Илья. Уже пора? Так быстро?

— Да, мужики, — утвердительно кивнул головой Потапенко. — Приказ президента — готовиться к отбытию. Готовы мы или не готовы — уже не важно. Адмирал на брифинге даже не протестовал. Он понимает, что выбора нет. Как и нет больше времени. Поэтому запомните: до вылета — максимум неделя. Последних худших из оставшихся лучших отчислят в течение трёх дней. Так что… Эй, что за вид у вас? Что за сопли? — нахмурился он, недовольный растерянным видом пилотов. — А ну соберитесь! Мы здесь для этого и находились. Так что готовы вы или не готовы — будьте готовы! Все свободны.

В полной тишине пилоты стали расходиться. Никто не задавал вопросов, никто ничего не комментировал. Всё и так было предельно ясно. Их деньки на военно-воздушной базе были сочтены.

— Какая ирония, — первым нарушил молчание Илья, когда друзья возвращались в барак. Они только что с полёта, а потому по расписанию их ждал отдых. — Впервые встретил девушку, которую полюбил… Да-да, полюбил. Не смотрите на меня так, — удивлённо-радостные мордашки друзей вызвали улыбку на его лице. Но эта улыбка была с привкусом грусти. — И теперь мне придётся её оставить. Такое ощущение, будто вилкой кто-то скребёт по сердцу.

— Не переживай, старик. Всё образуется, — попытался поддержать Алексей. Хоть он не знал, что такое любовь, и что значит испытывать к женщине не только физическое влечение, хотел помочь другу. Не знал как, не умел, но очень хотел.

— А я, вот, не уверен, — пробурчал Илья. — У нас осталась неделя… Если, конечно же, нас оставят в эскадре. И сейчас я думаю… Я думаю…

— Что? Что ты думаешь?

— Неважно. Не хочу сейчас об этом говорить, — отмахнулся Илья и зашагал быстрее. Оторвался от озадаченного Алексея и скрылся в бараке.

— Что с ним? — Алексей обратился к не менее хмурому Никите. — Он как будто сомневается.

— И я его понимаю, — вздохнул тот. Подобные чувства он когда-то испытывал к Тане. Он тоже чувствовал ту влюблённость, о которой сейчас, заикаясь, пытался рассказать Илья. Но, в отличие от того, влюблённость Никиты уже переросла в любовь. Выдержала проверку бытом, проверку временем, проверку расставанием.

— Блин, — Алексей зло пнул попавшийся под ноги камешек. — Вкусил запретный плод и теперь убивается из-за пилотки, что ли? У него этих пилоток ещё вагон и маленькая тележка будет.

— Зря ты так, Лёха, — укоризненно произнёс Никита. — Ведь ты тоже не дурак. Догадываешься, что, возможно, уже не будет ничего.

Алексей замер на месте, ведь только сейчас понял, что беспокоит друзей. Только сейчас понял смысл слов, сказанных Никитой. А потому, когда они вернулись в комнату и обнаружили Илью, ищущего смысл жизни в потолке, он решил, что с моральным состоянием звена надо что-то делать. Он не желал видеть друзей хандрящими. Они должны отдавать отчёт, что стоит на кону. Не бояться, а смело идти навстречу неизвестному будущему.

— Так, ладно, — Алексей приземлился на койку рядом с Никитой. — Давайте расставим все точки над "ё". Смело говорите, что вас беспокоит. Здесь все свои. Поэтому не подбирайте слов. Выговаривайтесь.

Илья некоторое время хмурился и надувал губы. А потом всё же решился: он вспомнил, что с друзьями всегда мог поговорить о наболевшем. Они всегда его поддерживали.

— Тогда я скажу первым, — он сел на койке. — Да, мне страшно. Я страшусь того, что ждёт нас впереди. Из памяти просто так нельзя стереть то, что произошло с флотом. В одно мгновение. И вновь столкнуться с подобным, мне… Да! — уверенно произнёс он. — Я боюсь за себя. И не стесняюсь в этом признаться. Боюсь, потому что теперь мне есть ради чего жить. Не поверите, возможно, но я даже стал строить планы… И я боюсь не только лишиться того, что обрёл, но и не иметь будущего.

Илья торопливо высказался, будто вытолкнул пробку из бутылки шампанского, и опустил зад обратно. Собственной речью он лишь ухудшил ситуацию. Теперь он действительно нервничал. Впервые за всё время, проведённое на военной базе, он задумался о том, что выбрал не ту стезю. Что ему здесь не место.

— Ник? — Алексей подтолкнул Никиту к действию.