Три царицы под окном

— Ой, а где это у меня тут Сашенька? Нету моего Сашеньки… — проворковала она хриплым голосом, наклоняясь над кроваткой. С такой вот игры начиналось каждое их утро. Сейчас он отнимет ладошки от лица, зальется счастливым смехом — да вот же он я, ты что, мамочка!

Утро покатилось в обычном своем режиме — умывание, одевание, завтрак. Вика выглянула в окно — начинался чудесный августовский день, прозрачный, солнечный. Сейчас они гулять пойдут… Она собралась было совсем уже от окна отвернуться, но в последний момент вздрогнула, напряглась, вглядываясь в подъехавшую к подъезду черную машину. Нет… Неужели Вадим? Он никогда так рано не приезжал…

Из машины действительно вышел Вадим. Небрежно хлопнув дверцей, перекинул пиджак через плечо, не спеша пошел к подъезду. Она тут же метнулась к зеркалу, начала лихорадочно перебирать баночки с косметикой в поисках тонального крема — успеть бы прикрыть хоть как-то темные круги под глазами, чтоб лишних вопросов не задавал… Нет, не успеть. Вон уже и ключ проворачивается в замочной скважине…

— Чего это с тобой? — спросил Вадим, недовольно ее разглядывая. — Выглядишь, как наркоманка после крутого прихода. Болеешь, что ли?

— Нет. Не болею. Не спала просто.

— А чего так?

— Сашенька просыпался все время, я боялась заснуть…

— Да? А почему он просыпался? Он что, простыл? Заболел? Ты ему температуру мерила? — озабоченно кинулся он через прихожую в детскую, и вскоре оттуда послышалось дружное и трогательное воркование отца с сыном. Прямо до слез трогательное. Вике всегда было смешно и странно наблюдать, как этот огромный, до мозга костей циничный и по сути очень жестокий мужик сюсюкал с ребенком, как нежно прижимал его к себе своими ручищами, как на короткое время превращался в обыкновенное ласковое теля, облизывающее ее Сашеньку.

— Нет, температуры вроде нет… — вскоре вернулся Вадим в гостиную, уже с Сашенькой. Тот подпрыгивал у него в руках, колотил от избытка эмоций отца по голове с образовавшейся на затылке проплешиной. В общем, вел себя, как абсолютно здоровый, щедро любимый отцом и матерью ребенок. Вика даже отметила про себя ревниво, что Вадиму Сашенька радуется больше, чем ей по утрам из кроватки…

— Может, зубки режутся? — продолжала отстаивать свою версию «недосыпания» Вика. — Говорят, все дети спят беспокойно, когда у них зубки режутся…

В придумывании всяческих версий, во вранье то есть, она здорово успела насобачиться за время своего короткого так называемого замужества. Научилась врать соседям, изображая счастливую молодуху, научилась вести себя на людях якобы панибратски с Артуром. А как еще может вести себя молодая жена с товарищем мужа? Только дружески-панибратски. Так Вадим велел. Вранье это было двойное, до крайности изощренное. Все же кругом давно знают, какой он есть Вадиму «товарищ», а она, вроде того, наивная такая, даже и не догадывается…

— Зубки! У нас режутся зубки! Да, сын? — потрепал Сашеньку за брюшко Вадим, отпуская на пол. — Ну, иди, поползай маленько, у меня с твоей мамкой разговор будет. Не мешай нам пока…

Усевшись в кресло, он вытянул ноги, сложив их на журнальный столик. Потом ослабил удавку галстука, отер крупный лоб тыльной стороной ладони.

— Фу, душно тут у тебя… Чего стоишь, как изваяние? Иди, принеси чего-нибудь попить холодненького. Разговаривать с тобой будем.

Последнюю фразу он произнес подозрительно благодушно. Вообще, он сегодня пришел, Вика это успела отметить, не таким каким-то. И насторожилась. Кто знает, чего там у него на уме? Поблагодушничает вот так, а потом встанет, размахнется своей ручищей, и… Хотя нет, при Сашеньке он ее бить не станет. При Сашеньке он ее никогда не бьет. Психику его детскую ранимую оберегает.

Метнувшись на кухню, Вика принесла бутылку минералки без газа, чистый стакан, поставила все на столе перед Вадимом. И уселась напротив него в кресло, запахнув халат на коленях.

— Чего запахиваешься-то? — насмешливо проследил он за ее жестом. — Мне твои прелести не нужны, сама знаешь. Хотя, надо сказать, баба ты — хоть куда! Красивая, высокая, при фигуре почти модельной. Даже роды тебя не испортили. Так что, я думаю, все у тебя в дальнейшем хорошо будет…

— Не понимаю… В каком смысле? Что у меня будет хорошо? — напряглась Вика, чувствуя, что не улавливает подвоха с его стороны. А подвох был, точно был. Иначе бы он с ней вообще ни о чем не разговаривал.

— Ладно. Скажу тебе напрямую, чего я буду огород городить… В общем, нам с тобой надо срочно развестись, Вика. Я продаю свой бизнес, уезжаю отсюда. Вообще, если хочешь, можешь оставаться и здесь, в этой вот квартире… Я ее на тебя оформлю…

— Куда? Куда ты уезжаешь? — глупо улыбнулась она, моргнув растерянно. — Совсем уезжаешь?

— Ну да. Решил податься в сторону Туманного Альбиона, как сейчас все порядочные люди делают. В Англию то есть. Надеюсь — совсем. Еще вопросы есть?

— Нет… Нет вопросов… А… То есть… Ну да…

— Ну? Чего ты мямлишь, как дебилка непонятливая? Я спрашиваю — еще есть вопросы? Или ты сама все просекла, как надо?

— А… что я должна просечь, Вадим?