Три цвета надежды (СИ)

Но никакой реакции не было. С опасением, что он завалится назад – ведь стулья-то легкие, - Хана принялась его толкать и будить. Кое-как преуспев в этом, она добилась невнятного бормотания и объяснений, что он забыл кошелек (хотя она о нем не спрашивала) и телефон, поэтому посидит немного и пойдёт дальше. После чего вырубился опять. Хана не сдалась и затолкала его во второй раз. Её смена подходила к концу, через несколько минут кафе закрывалось, и она не могла оставить его тут! Попытавшись объяснить Джей-Хоупу, что ему следует как-то встать и пойти, она извлекла из него просьбу вызвать ему такси. Приняв её и согласившись, что это лучший выход, официантка так и сделала. Встав в стороне с другим обслуживающим персоналом, Хана перекинулась с ними несколькими фразами о том, что это регулярный посетитель, поэтому надо отнестись к нему лояльно, с пониманием. Пусть посидит, а когда такси подъедет – они погрузят его в машину и отправят домой. А чем же он будет платить, если забыл бумажник? Едва заикнувшись о том, чтобы скинуться, девушка получила непонимающие взгляды и обсуждение кончилось. Все разошлись делать свои дела. Отлично, платить ради помощи постороннему никто не собирается. Бесплатно, естественно, шофер не повезёт. Хана посмотрела в свой карман и глазами посчитала гроши, что в нем лежали. На такси хватит, но тогда не хватит на еду через два дня. Останется ровно на один обед и на один ужин. Но ведь завтра могут появиться чаевые… На такси-то ведь и набралось из сегодняшних. Но день дню рознь, так что может и не быть этой прибыли. Да разве же важно? Нельзя оставить человека ночью на улице, когда достаточно холодно, и люди ходят разные. Его изобьют или разденут. Что угодно может случиться!

Сдав смену, Хана сняла передник, поменяла форменную блузку на свою водолазку в подсобке, и вышла наружу. Подойдя к спящему Хосоку, она присела рядом. Во сне он такой доступный, реальный, хотя всё такой же красивый и неописуемо шикарный. Где же он забыл свой Феррари? К бордюру подъехала желтая машина с шашечками на крыше. Из-за руля высунулся водитель.

- Кто вызывал? – студентка поднялась, махнув ему.

- Простите, вы не могли бы помочь? Тут… человек немного выпил… - мужчина нехотя подошёл и, окинув взглядом Джей-Хоупа, понимающе хмыкнул.

- Немного? Ну да, ну да. Помогай, - подхватив его под руки, Хана с таксистом довели его до машины и положили на заднее сиденье. – Как же ты связалась-то с таким, бедная? Бросай! Если в таком возрасте пьёт, тут уже всё… - официантка покраснела, принятая за пассию парня, который ей мог лишь сниться. Мужчина не обращал внимание на то, как по-разному они выглядели, да и, разбирался ли он на глаз в стоимости одежды, чтобы понять, что они из разных миров? – Куда вам ехать-то?

- Нам? – Хана приложила пальцы к губам. Нет, ей-то с Хосоком не по пути. Но и его адреса она не знает. Она нагнулась над ним на заднем сиденье и затрясла, как яблоню. – Джей-Хоуп! Джей-Хоуп! Какой у вас домашний адрес? – вырубившийся окончательно, он беспробудно лежал, не собираясь раскалываться. – Джей-Хоуп!

- Так куда? – уселся за руль водитель и захлопнул дверь.

- Сейчас, одну минуту! – Хана принялась обыскивать куртку Хосока, чтобы найти документы и прочитать место прописки, но при нем не было ни паспорта, ни водительского удостоверения, ничего, что сказало бы, куда его можно отправить. От обнаруженных в заднем кармане брюк нескольких скомканных крупных купюр она отдернула руку, так и не поняв, что испугало больше: привычка не притрагиваться к чужим деньгам, или ощущение, что она тронула через ткань что-то куда более частное?

- Так что? – поторопил таксист. Девушка замерла, догадываясь, что если не скажет хоть какой-нибудь адрес, то никуда их не повезут. Их! Господи, неужели она тоже поедет? Но ей нужно в общежитие! Зажмурив глаза и представляя, какие хлопоты её ждут, она затолкала длинные ноги Хосока, не желавшие уместиться в авто, закрыла его и, плюхнувшись на переднее пассажирское, пристегнула ремень безопасности, назвав адрес своего общежития.

За всё время проживания и обучения Хана заслужила безукоризненную репутацию. Она никогда не опаздывала, никогда не грубила, не курила, никто не видел её выпивающей, и мужчин она не пыталась к себе провести. Они даже никогда не провожали её, и об этом знали все охранники внизу, и все подруги и знакомые из общаги. И вот настал момент, когда ей понадобилось либо испортить свою репутацию, либо попытаться ею воспользоваться. Через окно, как лазили парни к девушкам, она Хоупа, разумеется, закинуть не смогла бы, а пробудить его по-прежнему не выходило. Он даже порой похрапывал, хоть и негромко.