Три цветка и две ели. Первый том

Жалеть их не имело смысла, как и пытаться их исправить. Еще девочками они привыкли к тому, что любовь продается, и измеряли свою красоту числом полученных монет. Даже вышедшие замуж лупы, превратившиеся в достойных дам, чаще всего возвращались к прежнему ремеслу или изменяли супругу.

«"Лупа" – это "волчица" с языка древних», – вспомнил Рагнер.

Заметил он и то, что дорога от «островка роз» хорошо утоптана в сторону верфи Арла Флекхосога. Закралось подозрение, что «старый кот» до сих пор имеет преступный доход с лупанаров, а жалования работников верфи перетекают из одного его кармана в другой.

«Разберусь с кузнецом, займусь главами лупанаров, да и тобой Флекхосог, – решил Рагнер. – Снег не обманывает, в отличие от людей…»

– Озвиняйте, Вашо Светлость, – отвлек его Рернот. – Я должон важное скозать. Я вамо соврал вчоро.

– Вовремя – я только подумал, что все люди лгуны. Выкладывай.

– Я не убию Божого Сыно, дажо ожоли вы прикажоте! – выпалил парень. – И ощё брато свойного не убию. И собя тожо, оттого чо ото глупое. А прочих – убию. Но окромю первоо кординала. Да и прочих кординалов тожо я не уверованый, чо мочу убиеть.

– А если тебя брат попросит убить Божьего Сына? – серьезно, но со смехом в глазах спросил Рагнер. – А Божий Сын скажет в ответ: «Убей не меня, а брата». Что делать будешь?

– Божой Сыно такогого не сговорит, – улыбнулся Рернот.

– Значит, ты послушаешь брата и нашего Спасителя убьешь? Или нет? Так всё же, кто дороже тебе окажется, если надо будет выбрать? Думаешь, не случится никогда выбирать? Не будь так уверен. Не отвечай сейчас – подумай, потом дашь мне честный ответ.

Рагнер по привычке нежно «пришпорил» лошадь, не донеся пяток до ее боков, и, ругнувшись, подозвал Сиурта.

– Помнишь, что надо делать в Нюёдлкосе?

– Болтать тока по-орензски, а по-нашански как Раоль Роннак. Потолкаться в порту и посля двигать в трактиру с пятухом. Мужику в синем шапероне руками махать: мол, друга сыщаю. Сам герцог майнага другу дюжа ждет. Намахать аще, ча ужа узнал, ча яго видавали на телеге с тремями мужиками. Герцог Раннор готовый и сюдава закону навесть… Ваш Светлость, а чаго вы така не сделаваате сраза?

– Не «сраза», а «сразу»… Вместо орензского, лучше научись грамотно говорить по-лодэтски! Эорик вот, хоть мало болтает, зато грамотно! А ты? Жених… Ты еще ничего не забыл про Нюёдлкос?

– Заказать куча всяга и жрать всей вечар, но за трактиру аднаму не ходить. Быться в людя́х.

– В людя́х… Хмм-да… Счастливчик ты, Сиурт. Это задание, по правде говоря: продолжение твоего наказания. А, вместо кары, ты себе пузо нажрешь на триаду вперед. Что-то я не продумал свой план до конца…

– Мне посля вчарашнего помойнику вовся кушавать – бэээ, – выгибая рот, поежился Сиурт.

– Я за тобой следить буду, даже если ты меня не увидишь. Полюбуюсь, как тебя отвращать от кушаний станет. Плащ-невидимка, – подмигнул Рагнер.

С левой стороны показалась верфь. Рагнер разглядел две «недогалеры», спущенные на воду. Их оснащение практически было готово, а Рагнер мог похвастаться лишь отсыпанным холмом.

«Какой, возможно, снесет по весне», – невесело добавил он. – Ждать до весны и ничего на нем не строить – это потерять еще год… Флекхосог за год нацарапает четыре двухмачтовика и лесопилку, а у меня будет пустое место вместо верфи? Я всё еще проигрываю войну…»

Словно поддерживая невеселые мысли Рагнера, солнце погасло, небо стало серым, а белизна снега больше не резала глаз.

«Вот и у людей так же, – заключил он. – Солнце никуда не делось, но мир для меня уже другой. Оба мира настоящие и живут одновременно, а правда зависит от облака…»

________________

Длину в Меридее мерили в пальцах, локтях, шагах или росте человека (мужчины), следовательно, эти меры немного различались от королевства к королевству, от города к городу. Расстояние же мерили чаще всего временем, но порой вдоль дорог ставили столбы с указанием числа шагов – и такая дорога звалась столбовой. Трактом же именовали торговую дорогу, вдоль какой имелись трактирные дома, служившие ориентирами путникам. Перед ними тоже ставились столбы, вехи, с указателями расстояний.

Конечно, трактиры находились в городах тоже, при этом питейный дом, пивная, закусочная или харчевня трактирами не являлись. Звание трактира подразумевало и пивную, и харчевню, и ночлежку, а трактирный дом, располагавший двенадцатью спальнями и более, уже получал гордое звание постоялого двора (гостиницы). Трактирщики платили крупные подати и были людьми столь уважаемыми, что власти даже закрывали глаза на такое злодейство, как разбавление пива водой, и наказывали уж самых зарвавшихся. Посетители пивных в награду за хорошее обслуживание, уходя, бросали в пустую кружку лишний медяк, какой остряки прозвали «на палача» – мол, для подкупа, чтоб порол несильно.