Три цветка и две ели. Первый том

Они молчали, а за окном стремительно светлело. Рассвет поведал Рагнеру, что его любимая долго плакала ночью, даже недавно плакала, однако ее слезы принадлежали вчерашнему дню сатурна, в каком она искренне не могла жить без своего возлюбленного Рагнера. В наступающем дне солнца Маргарита уже могла жить без него и готовилась покинуть Лодэнию.

«Только солнце взойдет, я и она станем другими, – подумал Рагнер. – Утром всё видится иначе, чем вечером. Другие чувства, другие мысли, другой ты… Нет, не хочу я другого себя и другую ее. Прости, Вьён…»

– Кузнец должен убраться отсюда и никогда не возвращаться, – хмуро произнес Рагнер. – Уговори его сесть на «Медузу». Эорик найдет в Брослосе торговое судно, какое доставит кузнеца до Орензы. Так будет.

– Рагнер? – удивилась Маргарита. – А как же Вьён? Твой отец? Я вовсе не…

– Вьён мне очень многое дал, – перебил ее Рагнер, – но он мне не отец: я сын герцога, а он – сын владельца верфи, – вот, кто мы… Да, мы давние друзья, но даже между самым лучшим другом и женой выбирают жену.

– Спасибо, – прошептала Маргарита и начала вылезать из ниши, чтобы его обнять. Рагнер встал ей навстречу.

Глава XVIII

Судилище

Мирской суд Ларгоса мало отличался от суда любого другого города Меридеи. И преступления в Ларгосе случались, как правило, мелкие да характерные для поселения из трех, максимум пяти тысяч человек. В день марса разбирали кражи, в день меркурия судили плутовавших торговцев, в день венеры слушали дела о наследстве, в день сатурна разрешали все прочие имущественные споры, в день солнца отец Виттанд карал за непристойное поведение. По дням юпитера горожане подавали жалобы, по новам и дням луны три судьи Ларгоса читали эти жалобы, превращая их в дела, и распределяли иски между собой – то есть совет судей решал, что такое, к примеру, неуплаченный долг: плутовство, имущественная тяжба или злодейство.

А злодейства рассматривались по медианам; к ним относились правонарушения связанные с насилием или кощунством. «Кощунство» – это скверна; в мирском суде понятие «скверна» подразумевало многое: оскорбление уважаемой особы, порча имущества, поджог города, подделка денег, сбыт фальшивых монет, святотатство, людоедство, осквернение плоти, мятеж, любое злодеяние против короля, своего благородного господина или представителя их власти, прелюбодеяние, детоубийство, двоеженство, отцеубийство, мужеложство… Грубо говоря, кощунством признавалось надругательство над святыми нормами богоугодного порядка. И так как наказания за подобные преступления подразумевали смертные казни, то наместник герцога Раннора был обязан исполнять по медианам роль верховного судьи – заседание проводил судья по злодействам, но верховный судья мог изменить приговор. В Ларгосе самыми частыми злодействами являлись пьяные драки и неумышленные убийства в тех же драках. Если случалось обвинение в лесном разбое (браконьерстве), то это считалось событием, и в Суд зеваки валили толпами, как на зрелище. Еще им очень нравилось посещать Суд по дням солнца и глазеть на «бесстыдников». В иные дни Зала Правосудия пустовала, ведь вход в нее являлся платным. По благодареньям, календам и торжествам Суд обычно не работал. В первые дни восьмид у судей тоже частенько случались выходные.

Итак, сперва горожанин шел в день юпитера к писарю, какой бесплатно принимал его жалобу. Далее секретари управы проверяли: имеет ли он право судиться, – если да, то совет судей переводил его жалобу в дело. После новы или дня луны горожанин мог за сербр осведомиться в Суде о точном дне заседания по его иску, или же он слушал судебных глашатаев у Вардоца – трижды в день с углового балкона объявлялись рассматриваемые на сегодня дела. Если истец не являлся в назначенный день в Суд, то начинал всё заново, уплачивая взыскание в два сербра, а не появившегося ответчика судили без него, даже могли приговорить к наказанью плетью за неуважение к Суду.

Вообще, в суд можно было подать за что угодно, и мирской закон обещал равные права как богатым, так и бедным, если они платили подати со сборами и числились в городских книгах. Люди со средствами нанимали адвокатов – безработных законников, какие напрямую не участвовали в разбирательствах, но советовали своим подопечным, что и когда говорить, находили, порой и покупали, им свидетелей. Вес слова свидетеля оттого равнялся весу его имущества: владетельного мужа подкупить было сложно. Женщина могла быть прямым свидетелем, если являлась вдовой с родовым именем, в иных случаях за ее слова поручался отец, муж, брат или уважаемый в обществе мужчина.