Три твоих имени

Старушка подумала: что в ее доме самое надежное? И придумала: это ванна! Ванна была у нее тяжелая, чугунная. Взяла старушка мотоциклетный шлем, что внучок-байкер оставил, взяла своих пуделей, намотала поводки на руки и легла на дно ванны ждать урагана.

И ураган пришел. С дома сорвало все, что могло сорвать — крышу унесло, переднюю стену в щепы, про мебель пришлось забыть. Все завывает, громче всех воют бедные пудели. И тут сильный порыв ветра выдул из ванной легких пуделей и попытался унести их куда подальше вслед за крышей и стенами. Но не тут-то было. Уверенным движением старушка подтянула к себе за поводки мотыляющихся в воздухе собачек и затащила назад в ванну.

И все спаслись.

Кроме дома.

Со мной такая история бы не прошла. Я бы вместе со старушкой в ванну не поместился, а уж если бы меня выдуло, то и старушку вслед за мной — так и летели бы мы, соединенные поводком.

Я ведь лабрадор.

У меня есть семья.

Мою маму зовут Мама. Моего папу зовут Папа.

Утром я бегу с ними здороваться, и Мама говорит:

— Да, да, хороший, хороший Люська, иди поцелуй папу, где у нас папа?

Если бы я умел краснеть, я бы покраснел сейчас, конечно. Потому что у меня есть паспорт, я сам видел, и там меня зовут Людвиг. Но для своих я Люсик, Люська. Не смейтесь, это же свои.

Люсик тоже хорошее имя.

А еще у меня есть Марго.

Марго появилась в семье позже всех. Она… как бы вам объяснить. Она девочка, но я внутри себя все время помню, что она человечий щеночек, младше меня, я-то взрослый пес.

Марго — она вот какая. Она вкусно пахнет, потому что меня кормит именно она. Она рыжая, но не такая, как я (я шоколадный), а светло-рыжая. И у нее глаза красивые. Собаки особенно относятся к человеческому взгляду, так вот, я очень люблю смотреть Марго в глаза. А она любит смотреть на меня.

Мы живем на первом этаже большого дома.

Утро наше начинается так.

Мама кричит:

— Марго, не забудь вывести Люсика погулять!

И появляется Марго.

Мы немножко целуемся, визжим тихонечко и возимся, она пристегивает ко мне поводок и выводит меня на улицу.

В любую погоду.

Иногда мне жалко ее, потому что я — собака, я почти не замечаю дождя и ветра, а она в своей тонкой курточке ежится и засовывает руки в карманы. Но никогда не торопит меня с моими делами и всегда дает после побегать.

Потом Марго уходит в школу, а я жду ее дома. Мама и папа тоже уходят на работу.

В середине дня Марго возвращается домой и гуляет со мной еще раз.

Я слышал, что мама этим недовольна.

— Марго, сколько раз тебе говорить: после школы иди сразу ко мне на работу! Тратишь время на собаку, потом не успеваешь сделать домашние задания.

— Когда я не успевала? — тихо под нос ворчит Марго, но громко говорит:

— Хорошо, мамочка, ладно. Но ведь жалко Люсика, он же писать хочет.

— Собаку достаточно выгуливать два раза в день. До вечера твой Люсик вполне дотерпит, ничего.

Я вздыхаю и кладу морду на лапы. Конечно, я люблю маму, но тут мои симпатии на стороне Марго.

Кто же откажется лишний раз побегать на улице, понюхать, погавкать, ну и поделать разные полезные собачьи дела?

Вечером мама иногда ругает Марго за то, что она засиделась с уроками и теперь из-за этого будет нехорошо. Целых две плохие вещи.

Во-первых, Марго поздно пойдет со мной гулять — а маленьким девочкам вечером на улице быть опасно. Ха, опасно, я такой большой, кто же подойдет к нам просто так? Не все ведь знают, что я довольно миролюбив и не сразу кидаюсь кусаться.

А во-вторых, Марго поздно ляжет спать, а это вредно.

Про «вредно для здоровья» мама говорит часто. Она медсестра и все знает про здоровье людей.

— Марго, не сутулься, — говорит она, когда Марго сидит над уроками. — А то придется купить тебе резиновый корректор осанки. Ты горбишься, как гоблин какой-то.

Марго вздрагивает и выпрямляется. Но через три минуты ее спина опять крючком.

— Ну что ты скрючилась? — сердито вопрошает мама. — Может, у тебя зрение плохое? Так недавно проверяли, единица. Распрямись!

И Марго опять ненадолго распрямляется.

— Мам, — говорит она, — у меня задача не получается… Помоги?

Мама у нас самая умная. Только она помогает Марго с уроками, папа в это дело никогда не встревает.

Папа вообще мало разговаривает. Он никогда не гуляет со мной — я мамин пес. Еще он совсем не знает, что делать с Марго. Снимет очки и смотрит на нее немного растерянно и немного испуганно. Папа у нас мастер на заводе. Мастер — это что-то очень хорошее, люди таким словом хвалят друг друга, говорят: «Ну, ты настоящий мастер».

Но обычно мама присаживается за уроки ненадолго. Она смотрит в учебник, в тетрадки, а потом брови ее сдвигаются к переносице:

— Я не понимаю, зачем ты ходишь в школу. Чему тебя там учат? Или ты совсем идиотка? Вы решали точно такие же задачи сегодня на уроке. Ничего я не буду тебе подсказывать, сиди и сама думай.

Марго сидит час, и два, и три, а в одиннадцать мама ругается, что пора спать.

Зато Марго умеет вышивать красивые картины. Они висят на стенах, и мама с удовольствием хвалится ими перед гостями.

Когда приходят гости, мама наряжает Марго в цветастое платье и заплетает ей косы. И говорит: