Три удара колокола

Теперь же к предыдущей новости, назовём её неприятной, ибо присутствие под боком представителя правящего королевского рода - за это, так сказать, и в мирное время следовало молоком доплачивать, а уж во времена катаклизмов то и подавно - какой-нибудь молнией пришибут, прибавилась ещё одна новость, назовём её "чудесной". Компания, в которую поневоле попал Ройчи увеличилась на ещё одного представителя королевского дома, ни много, ни мало, на наследную принцессу, без скольких-то минут и некоторых не очень трудоёмких действий (это в мирное время) королеву страны. Вот за ней или, точнее, на неё, как мухи на... гм, мёд, слеталась вся окружающая шваль, организовавшая переворот. Короче, более опасного места, как подле этой юной эффектной особы, которая почему-то никак не желала правильно реагировать на происходящее, а погрузилась в какое-то мрачное, отстранённое состояние, трудно было представить. И когда охотники за головами принцесс неумолимо постучали (отнюдь не образно) в дверь, она вместо того, чтобы направить свои стройные ножки в противоположном направлении, вдруг выдала такой фортель: дескать, все идут, куда хотят (адрес, как можно догадаться вполне конкретный - туда и на коне не зараз доскачешь), а она пойдёт поищет некоего обидчика, каким-то образом замешанного в убиении отца для... ну, для начала можно выцарапать глаза, а на их место выставить два кругляшка с противоположной стороны организма, этакий символический знак мужской принадлежности.

Вот такие, не совсем грустные мысли крутились, сталкивались, разбивались и вновь собирались в голове у наёмника. Как поступить и что делать - два актуальных вопроса, на которые никто из местных не собирался давать ответ. Стоило просто схватить Листочка за руку и уносить отсюда ноги, но сделать это было сложно, так как пришлось бы брать с собой некую Оливию - приятный, нужно сказать, но не совсем транспортабельный довесок в силу... Судя по виду и поведению, девица (и по совместительству амазонка) была слегка не в себе (не замечал он что-то, чтобы эльф западал на пьяных человеческих самок). В общем, неизвестно пока, какая из неё воительница, но охмурительница мужчин и выпивательница вина знатная (скорее всего и другое значение последнего слова тоже верно).

Ройчи стоял, смотрел, и в душе его собирался и смешивался коктейль из тихого ужаса, толики умиления и львиной доли сарказма. Было что-то в этом пусть и не очень приличное, но чрезвычайно забавное - наблюдать за в высшей степени приятной, но до невозможности бестолковой группой (судиматцев он к ним не относил - те действовали чётко, ясно понимали, что требуется делать в каждый конкретный момент, а господин, похожий на эмира, кстати, тоже занял позицию любопытствующего, слегка зачарованного наблюдателя) людей наверняка очень знатных (не считая Матильды, что совсем недавно пыталась втиснуть свои мягкие формы в его курточку, так сказать, отдать на хранение в приступе испуга, совмещённого с истерикой; не сказать, что Ройчи был польщён столь высоким доверием, но да - было приятно), выдернутых из привычного мирка, который они благодаря преимуществам рождения придумали себе сами, и теперь во времена разбивания голов и наматывания кишок проверялась крепость яиц (у мужчин) и жизнестойкость обаяния (у женщин).

Но все эти чрезвычайно приятные умствования и наблюдения, пожалуй, стоило отложить на неопределённо долгий срок в силу того, что нехорошие дяди вот-вот собирались тяжёлыми сапогами и перекошенными рожами нарушить идиллию этих покоев. Следовало предпринять некие действия для того, чтобы попытаться сохранить количественный состав (о качестве можно и не говорить - лучше не придумаешь) группы, дабы за компанию выдернуть из этого бардака Листочка. А там по возможности мило, то есть незаметно, расстаться с этими очень привлекательными людьми, заметными той смертельной красотой, благодаря которой почти у каждого на спине чуть ли не овеществлялась мишень для стрел, ножей, мечей и топоров, то есть предметов, не совместимых с жизнью.

Пора было форсировать события, пока тяжёлый боевой конь обстоятельств сам не растоптал их. Не то, чтобы Ройчи не попадал под копыта конницы, и переживал за собственную шкуру, скажем так, до потери достоинства и порчи штанов, но чувство самосохранения у него имелось в наличии. Но оно сейчас дремало под соломенной прослойкой любопытства и периной уверенности в своих силах, изредка в полглаза поглядывая на происходящее. Однако не добраться до конечного пункта, не заняться тем, что он с друзьями возвёл в ранг мечты - отдыхом на берегу моря без всяких иных разумных, воняющих не очень чистоплотными желаниями и чувствами, было бы обидно.