Три узды

Аси нет, Макс. Твоей прекрасной замухрышки Аси не существует. Ее и не было никогда – по крайней мере с тех пор, как ты загнал ее под грузовик, как драную курицу. Это была всего лишь наемная актрисулька, которая знать тебя не знает. Думаешь, сложно было найти толстуху-блондинку без руки и без вульвы? Ха! Ты даже представить себе не можешь, сколько на свете голодных выпускниц театральных училищ, за копейки готовых на всё. Хоть Снегурочку на утреннике тебе сыграют, хоть озабоченную Джульетту. Думаю, если бы мы приплатили еще десятку, она бы не только отсосала тебе, но и горло перегрызла. Запросто. Потрясающе беспринципная тупорылая сучка.

И какое счастье, что у тебя настолько дырявая память, что ее можно облапошить парой паршивых фотографий, подложенных в нужные места! Какой ты все же легковерный болван…

То есть давай повторим еще раз, для закрепления материала. Я хочу, чтобы ты хорошенько это прочувствовал. Ты поверил, что Хомячиха ожила только потому, что это я придумала для тебя идиотскую легенду про кому. Там же все белыми нитками шито, как можно было повестись на такой бред? Но ты хотел поверить. О да, я тебя, ухажера с мокрыми штанишками, насквозь вижу. Ты легко согласился с тем, что настоящая Ася воскресла и снова от тебя сбежала. Только это вообще не так, пойми. Человек, которого ты называл Асей и которому клялся в вечной любви – не Ася от слова «совсем». Она не любит тебя и не ненавидит, ей вообще насрать на тебя, потому что тебя никогда не было в ее жизни и никогда не будет. Если ты встретишь ее на улице, и захочешь с ней заговорить, она просто обложит тебя хуями. Уже завтра она не вспомнит тебя. Аси не существует – и в гораздо более неприятном смысле, чем ты мог представить. Что, дошло, бедолага? Нет еще? Ну так не торопись, подумай…

Вот и все. Теперь живи, как знаешь. Или не живи. Мне нет до тебя дела, и больше я не вмешиваюсь в твою жизнь и смерть.

Но ты все же умничка, и сам со всем разберешься.

Прощай, душа моя

нетвоя,

Нина”.

Да уж. Приплыли. Теперь, конечно, все становилось по-другому. И, выходит, нечего было дальше ждать?

Я не чувствовал ни горечи, ни обиды. Сложно вообще что-то чувствовать, если не просто разбито сердце, а разбит целиком человек. Осторожно перегнувшись через стол, я поднял дробовик. Приоткрыл затвор – патрон был на месте. Хороший, патрон, нулевочка24… вот, значит, к чему меня подталкивают.

Мне вдруг стало интересно, как все это происходит технически. Я повертел оружие в руках, заглянул в ствол. Брать намасленный металл в рот не хотелось, но вот незадача – если, скажем, приставить дуло ко лбу, то руки (которые у меня, вообще-то, довольно длинные) не доставали до спускового крючка. Можно было взять пример с Курта Кобейна – когда ствол упирается в подбородок, а на спуск нажимаешь ногой. Но такой способ почему-то показался мне ужасно глупым. Да еще и носок придется снять, потому что в носке палец не пролазит. Точнее, оба носка, потому что остаться без головы и без одного носка – это как-то совсем, знаете ли, неэстетично. Лучше оба.