Три узды

– Честно говоря, никто толком не знает. Одни гипотезы… До сих пор найдено три более-менее приличных захоронения этой культуры, и в двух из них всадники в нормальных позах, ничего особенного. Третий был похож на это, – она кивнула на курган. – Молодой, богатый мужчина, возможно, вождь племени или, скорее, наследник этого самого вождя. И его тоже закопали вниз головой. Любому студенту-двоечнику очевидно, что это какой-то магический ритуал, а не просто неуважение к мертвому – иначе вряд ли перед захоронением его стали так нарядно и с почтением украшать. Но что это за ритуал, никто не мог понять. И вот пару лет назад, мой коллега из Красноярска наткнулся на занятное предание, которое ему поведала одна хакасская бабуля. Сам понимаешь, писать тогда не умели, поэтому приходится довольствоваться устными пересказами… В легенде говорится, что пятьдесят вьюжных тюменов назад (из чего можно заключить, что эти основательные люди простирали свою историографию аж на полмиллиона лет, что, согласись, перебор), в одном стойбище был великий воин, в одиночку оберегавший свой клан от разнообразных напастей. Далее идет бесконечное перечисление его подвигов, заключавшихся в победе над всякой нечистью, вроде медведя с гусиной головой, но это к делу не относится. В конце концов, воин пал смертью храбрых в сражении с очередным мутантом, а все родственники остались без защиты – что их, разумеется, не устраивало. Тогда местный шаман провернул хитрый фокус. Он знал, что духи внимательно наблюдают сверху за жизнью людей и после смерти забирают их к себе, в небесные угодья. И теоретически, к ним можно напроситься на переговоры и убедить вернуть нужного человека назад. Проблема, однако же, состояла в том, что духи Верхнего мира несговорчивы и как бы трансцендентны, чтобы к ним попасть, нужен специальный допуск. А наш шаман специализировался на Нижнем мире – то есть работал по духам охоты, скотоводства и прочих прикладных вещей, намного более востребованных в окружающем его кочевом обществе. И шаман решил так: духи смотрят на человека сверху и забирают его наверх же. Если человека перевернуть, то его увидят духи Нижнего Мира и заберут к себе. А уж с ними всегда можно договориться… И он велел похоронить воина вниз головой.

– Веселенькое дело… Значит, те, кто закопал эту дамочку, хотели ее оживить? Сделать из нее, так сказать, зомби?

– Ты так спрашиваешь, будто я сама ее хоронила и знаю, что творилось в их бедовых древних головах. Хотя ты прав, можно предположить, что несчастная девочка умерла раньше назначенного срока – я же говорю, она совсем юная, – и родные решили исправить такую несправедливость.

– Кажется, у них это не особо получилось – раз она по-прежнему торчит в земле…

– Э-э, душа моя, тут вопрос спорный. Духи могут вернуть человека в другое тело, причем не при новом рождении, как у индуистов, а просто в произвольное из числа ныне населяющих Срединный мир. Другая хакасская легенда гласит, что лучшие люди племени после смерти иногда приходили назад в другом обличье. Только все это ерунда.

– Да правда, что ли? – усмехнулся я.

– Опять твоя ирония мимо кассы. Я имела в виду, что предания хакасов никак не могут пролить свет на загадки аринских курганов.

– Почему?

– Да потому, что они хоть и пересекались, но были совсем разные. Хакасы – пришлые тюрки, с развитой шаманской культурой. А арины – коренные енисейцы. Между прочим – родственники американских индейцев. И они были чистыми анималистами. У них не было шаманов и вертикального градиента миров, понимаешь? Поэтому им было до фени, какой стороной закапывать своих мертвых…

Я не нашелся, что на это сказать, и промолчал. Зрелище трупа, застывшего в толще земли, уже не вызывало у меня отвращения, оно, скорее, будило печаль. Мне стало жалко тех наивных людей, которые, наверное, всей душой желали, чтобы их девочка ожила, и не дождались ничего – тем более, что и сами они были уже так давно мертвы, что эта случайная могила осталась единственным следом их короткого существования.

– Так странно, – вдруг криво улыбнулась Нина, – но это дурацкое поверье о перевернутом покойнике оказалось чрезвычайно живучим. Ты знаешь, что в некоторых окрестных селах – ну, которые совсем в глухомани, – до сих пор есть никак не мотивированная традиция хоронить детей лицом вниз?

Я вздрогнул.

– Да, – медленно сказал я. – Представь себе, знаю.

К сожалению, знаю.