Три вечных слова

— Я предвидел, что ты спросишь об этом. Но мне нечего тебе ответить, кроме того, что я был страшно зол. Я стыжусь того, как обращался с тобой в течение недели, что мы провели вместе. Но должен признаться, что у меня никогда не было планов идти на поводу Энтони и жениться на тебе. Более того, я вообще не собираюсь обременять себя брачными узами. Не вижу в этом необходимости. — Ларри красноречиво пожал плечами. — Еще меня страшно бесило, что ты ни разу не ответила ни на один мой телефонный звонок. Я считал тебя бессердечной охотницей за наследством и еще больше укрепился в своем мнении, когда ты приехала в Австралию — холодная, утонченная и совершенно равнодушная к Энтони, заинтересованная только в получении денег.

Его слова насчет холодности и утонченности вызвали у Кэтрин слабую улыбку. Она сыграла свою роль лучше, чем предполагала. Но она перестала улыбаться, как только Ларри развил свою мысль:

— Тогда я решил пойти на хитрость и добиться твоего согласия на продажу ранчо окольным путем, причем постарался сделать все так, чтобы ты получила как можно меньше денег, о чем теперь очень сожалею. Хотя должен признаться, что твой твердый отказ стать моей женой меня задел.

Кэтрин впилась взглядом в его хмурые черты, словно искала подтверждения правдивости его слов. Похоже, на этот раз Ларри не лгал. Радость сменилась разочарованием. Кэтрин обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь. Она вполне понимала мотивы Ларри, но ее до глубины души обидело другое: как мог он заниматься с ней любовью, если не испытывал симпатии и доверия?

Как бы то ни было, но Ларри попытался объяснить ей свои поступки. Выходит, что главенствующее место в их отношениях занимали низменные страсти, попросту говоря, чистой воды похоть…

А что в этом удивительного? Положа руку на сердце Кэтрин всегда знала, что в их мимолетном романе нет места возвышенным чувствам. Она горестно вздохнула и, гордо расправив плечи, зашагала к машине.

Ларри догнал ее и поймал за руку.

— Кэтрин, прости.

Она остановилась. Как?! Ларри просит прощения?!

— Да, конечно, — пробормотала Кэтрин, вскидывая на него глаза.

В его взгляде читалось искреннее раскаяние и еще что-то, чему Кэтрин затруднялась подобрать определение. Не выдержав, Кэтрин отвела глаза, опасаясь снова оказаться во власти мужского обаяния Ларри.

— Ты просветил меня, спасибо. Но теперь это в общем-то не имеет значения. Я хочу домой. У меня был долгий, тяжелый день. Я устала.

Ей удалось не выдать своих эмоций, с чем Кэтрин себя и поздравила. Но почему-то Ларри отреагировал на ее спокойные слова более чем бурно. Кэтрин в страхе отшатнулась, недоумевая, что на этот раз вызвало его недовольство.

— И это все, что ты хочешь сказать? У тебя был тяжелый день! Как, по-твоему, должен я себя чувствовать? — Он заключил в ладони ее лицо и приблизил к своему. — Ты обо мне подумала?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотала Кэтрин.

Она чувствовала запах возбужденного мужчины, жар его сильного разгоряченного тела, но, собрав волю в кулак, Кэтрин выдержала натиск Ларри.

— О твоей матери Пэгги, которая, по словам Мэри Браун, перенесла тяжелую операцию и вместе с ней два месяца назад начала дорогостоящий курс терапии в одной из частных клиник.

Кэтрин побледнела, вспомнив, как мать упомянула, что на обеде присутствует ее подруга по несчастью.

— И что? — осведомилась она вызывающе. — Моя мать не имеет к тебе никакого отношения!

— Именно из-за нее ты прилетела в Австралию. Господи, почему ты не сказала мне правду?! — воскликнул Ларри с упреком. — Что сделал я дурного, что ты не посчитала возможным довериться мне как исполнителю последней воли твоего отца, когда мы впервые встретились у меня в офисе? Мы едва были знакомы! Встречались несколько раз, когда ты приезжала к отцу на каникулы. Откуда же, скажи на милость, у тебя возникла мысль, что мне нельзя доверять?! Или тебе доставляла удовольствие мазохистская мысль, что и я отнесусь к тебе столь же потребительски, как Энтони и Билл?

— Я говорила тебе, что у меня больна мать, — тихо напомнила Кэтрин.

В глубине души она признавала, что негодование Ларри небезосновательно, и чувствовала себя пристыженной. Вместо того чтобы изображать холодную утонченность, ей следовало объяснить ему без обиняков, почему она нуждается в деньгах. К тому же в ней прочно укоренилось предубеждение ко всем мужчинам, хоть как-то связанным с ее покойным отцом.

— Это правда. Однажды ты упомянула, что твоя мать не совсем здорова. Но это мог быть тривиальный насморк или что-нибудь в этом роде! Вот я и решил, что это всего-навсего отговорка. Если бы я знал об истинной причине, неужели ты думаешь, я был бы таким…

— Каким? — спросила Кэтрин, не услышав продолжения.

— Жестким по отношению к тебе, Кэтрин, — произнес Ларри прерывающимся голосом и притянул ее к себе, давая ощутить степень своего возбуждения.

— Столь бессердечным, чтобы соблазнить меня? — съязвила Кэтрин, желая укрепить свою пошатнувшуюся систему обороны.

На лице Ларри отразилось раскаяние.