Три Вечных

— Ты идеалист, Антон Йорк, — ответила неумолимая троица. — Мы реалисты. Нынешняя раса и цивилизация не заслуживают продолжения. Они погрязли в традициях, суевериях, периодических неудачах, придуманных ими самими. Не прошло и трёх столетий с тех пор, как во всём мире снова разразилась депрессия, сопровождавшаяся беспричинным голодом, беспорядками и неустроенностью дел. Цивилизация откатилась назад, как это случалось уже много раз.

— Но она неуклонно прогрессирует! — напомнил Йорк.

— Когда мы поднимем Атлантиду и Му, — продолжал голос, игнорируя его замечание, — Мы населим их новой расой, создадим сверхцивилизацию, подобную драгоценному камню, сверкающему в оправе из чистейшего золота.

— А через десять лет начнутся препирательства, борьба за власть и анархия, — быстро предсказал Йорк. — Вы идеалисты, настолько оторванные от реальной жизни, что не осознаёте фундаментального правила жизни — опыта! Ваша новая цивилизация, зародившаяся на высшей стадии, рухнет, провалившись в песок своего несуществующего фундамента.

Впервые от Вечных исходил гнев, как будто их гордость была уязвлена этим спокойным, вдумчивым анализом.

— Перестань, дурак! Ты должен умереть. Но прежде чем ты уйдёшь, мы хотим узнать от тебя одну вещь — секрет твоего гамма-звукового оружия. Хотя оно не уничтожило нас, и хотя у нас равные силы, мы хотим добавить его к нашим знаниям!

Молчание Йорка было тягостным.

— Очень хорошо, — продолжил представитель Вечных. — Мы всё равно его получим. Заранее, зная твой характер, мы спланировали, как это сделать. Тебя оставят умирать в этой пещере, без твоего корабля. Без единого инструмента, которым можно копать — или совершить самоубийство. Ты сойдёшь с ума, прежде чем умрёшь от удушья. В таком состоянии твой разум автоматически откроет все свои мысли, вольные и невольные. В нашей лаборатории на горе Олимп установлен прибор для регистрации ментальных записей, и на досуге мы извлечём из него данные по гамма-звуковому оружию. Таким образом, ты умрёшь и послужишь нам одновременно.

В спокойном изложении их чудовищного плана не было ни малейшей дьявольской нотки. Это была холодная, бесстрастная схема, в которой человеческие чувства ничего не значили. Йорк сомневался, что они понимали, что такое любовь, гнев, ненависть, милосердие или каких-либо другие человеческие эмоции. Двадцать тысяч лет жизни высосали из них всё, кроме кристаллизованного интеллекта.

Несколько минут спустя Йорк и Вера остались одни в пещере, выкопанной двумя механическими кротами. Их корабль исчез, разрушенный у них на глазах холодным лучом, заставившим материю рассыпаться в труху. Йорка и Веру ранее извлекли из корабля под действием парализующего луча Вечных. Затем Трое опорожнили в пространство пещеры один баллон с кислородом, чтобы они не умерли слишком быстро. Наконец, их корабль ушёл, выпустив за собой тепловой луч, который оплавил его собственный след, как Вечные оплавили туннель, проделанный кораблём Йорка.

— Нам конец, Тони! — прошептала Вера, прижимаясь к нему. — Умереть, как загнанные в ловушку крысы, в сорока пяти милях под поверхностью Земли, в запечатанном скальном кармане. Но в одном мы обманем их, Тони. Мы не сойдём с ума. Мы обсудим нашу жизнь — две тысячи лет. Она была славной. Мы умрём в мире!

Йорк нежно поцеловал её за храбрость, и они разговорились. Вновь зазвучали волнующие воспоминания о пребывании в космосе и о двух последних визитах на Землю. Но уже через час их голоса затихли, а нервы сдали.

Они могли видеть друг друга благодаря странному радиоактивному свечению окружающих скал. Это было более мучительно, чем полная темнота. Каждую паузу в их речи сопровождала щемящая тишина. Чрезмерное тепло начало мучить их тела, не смягчаемое ни единым дуновением воздуха в замкнутом пространстве.

Они были похоронены заживо! Эта едкая мысль разъедала их вынужденное смирение.

Вера начала бесцельно лепетать, её глаза стали дикими. Йорк боролся с помрачающим разум облаком безумия. Неужели нет никакого выхода? У них не было ни единого инструмента, орудия труда или материального объекта, кроме надетой на них одежды и их собственных тел.

Спасения нет! У них не было даже ложки, чтобы начать копать, хоть это и было бы бесполезно, ведь пришлось бы пробивать сорок пять миль камня. У Йорка на мгновение мелькнула глупая мысль, что у них есть ногти, которыми можно царапать — безумие!

— Одна вещь у меня всё же есть, — вспомнил он без малейшего проблеска надежды. — Прибор для передачи мозговых волн в моём левом ухе, с помощью которого я командовал советниками, Трое Вечных не обратили на него внимания или пренебрегли им. Но что в нём хорошего? Я могу повелевать разумами с его помощью, но камень лишён разума.

И вскоре они тоже станут такими же безмозглыми, как стены их тюрьмы.

— Я слышу твои мысли, — пробормотала Вера, истерически смеясь. — Ты не сдаёшься, Тони, но это так глупо. Ты пытаешься придумать выход… придумать выход… придумать выход…

Её голос начал повторяться, как треснувшая граммофонная пластинка, по мере того как она теряла разум.