Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

Александр Петрович Сабуров закончил Пажеский корпус и в 1890 году в чине поручика начал службу в Кавалергардском полку, в 1901 году перешел на гражданскую службу, служил московским вице-губернатором, в 1915-м был назначен вице-директором Департамента общих дел МВД, получил придворное звание церемониймейстера и чин действительного статского советника. Осенью 1916 года Сабуров назначается петроградским гражданским губернатором и поселился с семьей на казенной квартире. Анна Сергеевна с Ксенией и Юрием гостила в имении Ай-Тодор у великой княгини Ксении Александровны и вернулась в Петроград в начале декабря 1916 года. В письмах к дочери Ксении, сохранившихся среди бумаг Шереметевского архива, Александр Петрович сообщил, что 28 ноября он представлялся государю и рассказывал ему о своих планах для губернии (в качестве гражданского губернатора он отвечал прежде всего за положение дел в губернии), что 1 декабря побывал в Фонтанном доме, где начала собираться после летне-осенних разъездов вся семья, что Ксении привезли новую арфу…

После отречения Николая II события развивались стремительно, ситуация в городе накалилась.

Петр Александрович Сабуров записывал в своем дневнике 2 марта 1917 года: «…К моему сыну, петроградскому губернатору, пришли солдаты с офицером для обыска и, вежливо объяснившись с ним, оставили его в покое… Ротмистр Левенец, муж моей племянницы, вчера был убит своими солдатами, отказавшись присоединиться к движению. Убит адмирал Вирен, комендант Кронштадта…»

Временное правительство сместило со своих постов всех назначенных царем губернаторов, Сабуров получил извещение об увольнении с должности 10 апреля 1917 года. Он рассчитывал в дальнейшем перейти на службу в МИД. Семья покинула казенную квартиру и перебралась под кров Фонтанного дома.

Сабуровы покинули Петроград и вместе со всем шереметевским семейством разместились в доме на Воздвиженке в Москве. Лето 1917 года предполагали проводить по традиции в подмосковных имениях.

После Октябрьского переворота был опубликован декрет о регистрации всех офицеров царской армии. Отправился на регистрацию и Александр Петрович Сабуров. О том, чем это обернулось для семьи, граф С.Д. Шереметев писал 3 августа 1918 года в письме к С.Ф. Платонову: «…После ареста многих иностранцев последовала у нас западня офицерская в Лефортове. Оба мои зятя, Сабуров и Гудович, попались, корректности ради, и голодали целую неделю в невыразимых условиях…». В начале 1919 года семья узнала о расстреле группы бывших офицеров, среди которых были и оба зятя графа С.Д. Шереметева.

У четы Сабуровых родилось четверо детей – Алексей, он умер в возрасте четырех лет, Борис (1897), Ксения (1900) и Юрий (1904).

Если их детские и отроческие годы были омрачены лишь смертью их старшего брата, то в советское время эта семья в полной мере испытала на себе, что значит принадлежать к «бывшим».

Борис мечтал стать офицером, накануне революции учился на офицерских курсах при Пажеском корпусе и дожидался производства в прапорщики. Ксения серьезно училась музыке. После гибели Александра Петровича его семья продолжала некоторое время жить в доме на Воздвиженке. Т.А. Аксакова-Сиверс, хорошо знавшая жизнь обитателей этого дома, вспоминала: «…Члены семьи были „уплотнены“ на самом верхнем этаже: графиня Екатерина Павловна, Анна Сергеевна Сабурова с тремя детьми, графиня Мария Сергеевна Гудович с четырьмя, вдова графа Петра Сергеевича Елена Богдановна с шестью детьми…»

В 1924 году Анна Сергеевна с детьми, как и другие обитатели дома, была оттуда выселена. Они жили сначала в Царицыне под Москвой, потом в Калуге. Анна Сергеевна пыталась заработать на жизнь преподаванием иностранных языков. Благодаря хлопотам В.Д. Бонч-Бруевича она, как и ее брат Павел Сергеевич, получала персональную так называемую «лермонтовскую» пенсию. Их бабушка по линии матери Мария Аркадьевна, урожденная Столыпина, была в родстве с семьей поэта.

Т.А. Аксакова-Сиверс, которая также была выслана из Ленинграда, вспоминала о калужском периоде их жизни: «…Наиболее мягкой формой репрессий была высылка из Москвы с ограничением „минус 6“, Калуга находилась в числе дозволенных городов, и поэтому по приезде я увидела много новых лиц, и прежде всего… Анну Сергеевну Сабурову. Эта была уже не та прекрасная дама в белом кружевном платье и черной шляпе с перьями, которую я в свои детские годы видела у Сухаревой… Но следы этого обаяния, привычка видеть вокруг себя людей, поддавшихся этому обаянию, осталась. С Анной Сергеевной в Калугу приехали ее взрослая дочь Ксения и младший сын, юноша лет 20-ти, Юрий. Старший сын Борис был в ссылке где-то около Ирбита. Сабуровы поселились в маленьком домике на Горшечной улице, и два привезенных с Воздвиженки золоченых кресла резко контрастировали с довольно убогим видом этого жилища. Денег было мало… Ксения время от времени ездила в Москву, что-то прода вала».