Три великих жизни [сборник 1968]

Линнеус немало удивлялся, как было тепло и сухо в юрте, когда снаружи бушевал ветер и лил дождь. Лапландцы угощали его вареной и сушеной олениной, сыром из оленьего молока. Какие это были великолепные лакомства после сушеной рыбы!

Природа в этих краях становилась все более и более необычной. Горы высились одна над другой амфитеатром, в долинах с шумом бежали потоки, грохотали водопады. Ночи стали совсем светлые; вслед за закатом солнце снова тотчас вставало.

Закутавшись в звериную шкуру, Линнеус взобрался на Шпицберген близ Валливара. Потом пошел вдоль северных склонов и добрался до Торефорда на берегу Северного моря, чтобы плыть потом в Салерон. Но разразились сильные бури, пережидать которые у него не было времени.

И он снова пошел по горам, собирая растения и минералы, по-прежнему страдая оттого, что нет сил унести с собой все эти сокровища. Зато дневник его пополнялся каждый день записями о новом незнакомом мире растений, еще никем не описанном.

Часы, отводимые на отдых, по существу, проходили также за работой. Во время привалов Линнеус тотчас принимался за дневник. Уже теперь он обдумывал будущий отчет о своем путешествии и делал наброски отдельных частей его.

Много было разных приключений в пути, и не раз серьезная опасность угрожала жизни молодого ученого.

Однажды огромный камень, каким-то чудом лепившийся на откосе и случайно задетый проводником, чуть не увлек вместе с собой в пропасть и Линнеуса. Хорошо, что как раз в этот момент он, заинтересовавшись новым цветком, отошел в сторону. Раз как-то встречный бродяга, видимо с целью грабежа, выстрелил в него. С ножом в руке Линнеус кинулся ему вдогонку, но тотчас провалился в трещину, засыпанную снегом, и никак не мог выбраться из нее. Только проходившие мимо горцы выручили его из беды.

От норвежских берегов Линнеус снова направился к Шпицбергену, а потом по реке Лулео до города под тем же названием — в ее устье.

Рассказывают, что, достигнув реки Лулео, «он устроил себе плот и пустился один, как самый смелый лапландский горец…» Ему хотелось побывать на озере поблизости. «На этом необозримом озере Севера отважного путешественника застигла буря и густой туман, и он только чудом избежал неминуемой гибели».

Отдохнув несколько здесь, Линнеус поехал через Лапландию к Северному морю; его особенно интересовало распространение альпийских растений в горах Лапландии.

По пути на север Линнеус заехал на рудники и с большим интересом познакомился с тем, как определяют содержание благородных металлов (золота, серебра, платины) в рудах, слитках, изделиях, и с методами анализа минералов — с пробирным делом, как тогда говорили. Его настолько заняло это, что он потратил восемь дней, чтобы и самому практически проделать некоторые анализы.

«Интересно, да и может пригодиться. Что изучать минералы, если не знаешь, как исследовать их состав, — думал он. — Эти дни не будут напрасно потрачены». Уж очень высоко ценил Линнеус каждую возможность расширить свои знания и особенно — исследовать что-либо практически.

В начале сентября Линнеус оказался в городе Торнео на северном побережье Ботнического залива.

Наступила зима, обещая быть в том году очень жестокой; деньги были почти на исходе… Надо возвращаться домой. Вернуться бы прежним путем — по восточным провинциям вдоль Ботнического залива, — да деньги нужны немалые. А так хотелось бы пройти еще раз по этим местам осенью.

«Что делать, придется ехать по Финскому берегу до Або, [1] а там морем до Упсалы через Аландские острова», — размышлял Линнеус над картой.

Он точно определил все предстоящие расходы, сведя их до предела, и все-таки в Або оказался без гроша в кармане. Но фортуна всегда приходила к нему на помощь в ту минуту, когда он в ней нуждался; не изменила она ему и на этот раз.

— Друг Менандр! Вы ли?! — с восторгом закричал путешественник, случайно встретив в городе своего ученика. В нескольких словах Линнеус объяснил Менандру положение, в котором он очутился в незнакомом городе. Тот охотно одолжил ему некоторую сумму, и 10 сентября Линнеус возвратился в Упсалу после четырехмесячного отсутствия, нагруженный гербариями, минералами и объемистыми записями наблюдений природы, быта и обычаев населения.

Опять тревоги, интриги

Нельзя сказать, что Королевское общество в Упсале постаралось как следует поблагодарить Линнеуса за его труд в Лапландии. Оно выдало ему очень скромную премию, и осень 1732 года застала молодого исследователя в затруднительном материальном положении.

Конечно, он мог несколько поправить свои дела, взяв побольше частных уроков, но хотелось поскорее привести в порядок лапландские коллекции и написать задуманную им работу — «Лапландская флора».

— Должны же мне помочь! Разве не доказал я усердием свою способность к науке? — говорил он себе, перечитывая составленное им письмо к университетскому начальству: