Три великих жизни [сборник 1968]

Прежде всего, он правильно указал место человека в органическом мире и его происхождение от животных предков, что всегда было одним из коренных вопросов мировоззрения. Идеалистическим религиозным представлениям о божественном происхождении человека был нанесен сокрушительный удар.

Дарвин доказал со всей убедительностью, что человек возник в результате длительного исторического процесса изменения и развития ряда его предков. С неменьшей ясностью он назвал и предка человека — ныне вымершую обезьяну.

Труд Дарвина вызвал огромное количество научных исследований по поднятым им вопросам.

И. П. Павлов говорил: «Возбудителем и вдохновителем современного изучения высших проявлений жизни животных по всей справедливости надо считать Чарлза Дарвина… Гипотеза происхождения человека от животных, естественно, придала захватывающий интерес изучению высших проявлений жизни животных».

В России «Происхождение человека» в русском переводе вышло в том же 1871 году, когда оно было опубликовано в Англии, и сразу привлекло внимание прогрессивных общественных кругов. Успех книги был исключительный.

Книгу использовали даже на занятиях подпольных рабочих кружков, как рассказывают старые рабочие.

Однако, показав, какие причины привели к превращению обезьяны в человека, Дарвин не мог раскрыть истину о человеке полностью.

Описав трудовые действия наших предков, он не сумел понять, что «труд создал самого человека» (Ф. Энгельс), раскрыть роль труда и членораздельной речи как факторов очеловечивания обезьяны. Это сделал Ф. Энгельс в классической работе, которая была опубликована уже после смерти Дарвина. Энгельс показал, как предки человека поднялись от простого собирания и использования природных богатств к изготовлению орудий труда, при помощи которых они — уже не отдельные особи, а человеческое общество — заставили природу служить себе. В этом смысле Энгельс и говорил: «Труд создал человека», то есть на последующих этапах происхождение и эволюция его явились результатом трудовых процессов, а не естественного отбора.

Дарвин, стремясь применить свое учение о происхождении видов к человеку, не уловил, до какого этапа в развитии человека это будет правильным. Он думал, что все законы животного мира полностью применимы к человеку, на всем протяжении его истории.

Между тем с того времени, как появился труд, производство, в человеческом обществе стали действовать иные законы — общественные.

Кроме того, ему казалось, что достаточно признать хотя бы одно свойство человека принципиально выделяющим его из животного мира, чтобы тотчас же тем самым отломить «человеческую ветвь» от общего ствола животного царства и стать на позицию креационизма. [47]

«Ведь вот по этой причине, — думает Дарвин, — сбился с правильного пути в понимании вопроса о происхождении человека Уоллес…» Дело было так. В статье, опубликованной в 1869 году, Уоллес горячо приветствовал переход Лайеля на сторону теории Дарвина, как проявление огромного мужества престарелого ученого, не побоявшегося пересмотреть свои убеждения, честно признать их неправильными и перейти в новую «веру».

А дальше Уоллес делает несколько замечаний об эволюции человека, которые прямо потрясли Дарвина своим явно идеалистическим смыслом. Сначала Уоллес говорит, что главные черты и многие детали строения человека несомненно сложились по естественноисторическим законам. Но сознание человека, его мозг, ум, органы речи, строение руки, наконец сама прямая походка, — разве можно объяснить их действием естественного отбора?

В этом Уоллес был бесспорно прав, но он дал совершенно неправильный ответ на поставленный им вопрос.

Причина, вызвавшая эти особенности человека, по его мнению — «Сила [с большой буквы!], руководящая действием законов по определенным направлениям и для специальных целей».

И далее: «Таково, мы думаем, направление, в котором мы найдем истинное примирение между Наукой и Теологией в наиболее важной проблеме…»

Это заблуждение Уоллеса принесло Дарвину много огорчения, так как оно укрепляло позиции тех, кто стремился примирить науку с религией. И он, материалистически разрабатывая вопрос о развитии органического мира и человека, очень опасался того, чтобы не оставить какой-либо возможности для толкования эволюции как направленной божеством по определенному пути.

А такой «лазейкой», Дарвину и представлялось, может послужить указание на какую-либо черту, резко отличающую человека от животных.