Три версты с гаком. Я спешу за счастьем

Сидя на коньке крыши, Артём прилаживал к печной трубе цинковый защитный колпак от дождя. Гаврилыч с Эдом ушли обедать. Сверху было видно, как у семафора полуголые путейцы ремонтировали полотно. Чистый металлический стук — кто — то забивал кувалдой в шпалы костыли — далеко разносился окрест. Затарахтел мотоцикл: мимо дома проскочил на «Яве» Володя. Остановился у сельпо, поставил мотоцикл в сторонке, рядом с мопедами и велосипедами, а сам бодро взбежал по крутой лестнице в магазин. Появился он скоро. В руках кулёк, очевидно, с конфетами, карман нового пиджака оттопыривает бутылка.

Из сельпо Володя направился к дому, в котором жила Таня. У двери он пятернёй пригладил свои кудри, видно, по привычке чиркнул подошвами по ступеньке, так как на улице было сухо, и, толкнув дверь, скрылся в сенях.

Артём, забыв про трубу, озадаченно смотрел на дом: с какой бы это стати Володя в рабочее время вырядился в новый костюм, взял вино, конфеты и отправился к Тане?

После того как они уехали с острова, Артём виделся с Таней всего два раза. Первый — перед её отъездом в Москву на экзамены. Несколько раз он приходил к её дому. Таня не открывала. Однажды дверь открыла старуха и сказала, что Таня уже третий день у сестры.

Артём долго кружил по путям возле казармы и, дождавшись, когда сестры не было дома, зашёл к Тане. Она лежала на тахте. Увидев Артёма, захлопнула книжку и села. В глазах не поймёшь что: удивление или усмешка.

— Сестра говорит, что тебя ребятишки из детсада прозвали дядькой Черномором… — сказала она.

— Почему ты прячешься от меня?

— Я боюсь тебя, дядька Черномор, — улыбнулась она.

— Таня, я серьёзно спрашиваю…

— Если бы я попросила, ты сбрил бы бороду? Я никак не могу представить тебя без бороды.

— Давай ножницы!

— Лучше не надо, — улыбнулась девушка. — Вдруг без бороды ты окажешься совсем неинтересным?..

— И все — таки я очень прошу: объясни, что происходит?

— Ты, пожалуйста, не обижайся, но я не хочу тебя видеть.

— Почему? Почему?

— Не знаю, — вздохнула она. — Честное слово, не знаю.

В нем поднялась злость. Он назвал её дурочкой. Думал, что обидится, а она сказала:

— Не сердись, пожалуйста… Наверное, я действительно дурочка, что поделаешь?

Артём обнял её. Таня отталкивала и что — то говорила. Он не слышал.

— Уходи сейчас же! — вырывалась она. — Сестра идёт! Я не хочу, чтобы она тебя увидела.

С сестрой он столкнулся в дверях, растерянно кивнул ей. Она не ответила, лишь изумлённо проводила его взглядом. Не оглядываясь, он пошёл к своему дому. И до самого вечера пилил ножовкой трухлявые доски и бревна. А потом, расколов их, складывал в поленницу.

Нигде не видя Тани, Артём снова отправился искать её, на этот раз не дожидаясь, когда уйдёт сестра. Дверь открыла Лиза. С явным удовольствием она сообщила, что Таня автобусом уехала в Бологое.

Артём вскочил в «Москвич» и помчался в райцентр. Но когда он добрался туда, Тани на вокзале уже не было. Из Бологого в Москву поезда идут один за другим.

Артём всю ночь провёл без сна. Чувства утраты, обиды и всего, в чем он и сам толком не мог разобраться, терзали его до утра. Он даже решил с рассветом махнуть в Москву и разыскать её там. Но, пробудившись к полудню, раздумал: во — первых, это не что иное, как мальчишество, во — вторых, все — таки она будет сдавать приёмные экзамены, и в этот момент выяснять с ней отношения по меньшей мере нелепо.

Во второй раз они увиделись в день её приезда.

Встречаясь иногда у колодца с Лизой, Артём узнал, что Таня благополучно сдала два экзамена и завтра приезжает. Утром следующего дня Артём отправился в Бологое. Он прождал её четыре часа. Прочитал почти все газеты и журналы в киоске, выпил кружку пива, изучил расписание поездов прибывающих и убывающих со станции Бологое, подстригся в привокзальной парикмахерской.

Таня приехала в полдень. Он видел, как она вышла из вагона. Щурясь от бьющего в глаза солнца, не спеша зашагала по перрону к автобусной остановке. В одной руке чемодан, в другой — коричневый плащ. Она была в белой кофточке и серой юбке. Немного осунулась, с лица сошёл загар.

Артём медленно пошёл за ней. Спустившись с моста, она прошла мимо «Москвича», не обратив на него внимания. И тогда Артём окликнул её. Таня обернулась, блеснули в улыбке ровные белые зубы.

— Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть… Ты меня встречал?

Она была рада, и Артём сразу простил ей все: и обиды, и разлуку, и внезапный отъезд. Простил за эту добрую улыбку. Он взял лёгкий чемодан и, открыв дверцу, положил на заднее сиденье. От Тани пахло незнакомыми приятными духами. Кое — где на щеках, у носа, появились крошечные веснушки. Когда выехали на асфальтированную городскую улицу, Артём спросил:

— Конечно, сдала?

— Сдала…

— Поздравляю! В сентябре в Москву?

— Нет, — сказала она.

— Не понимаю: сдала или не сдала? Помолчав, она ответила:

— Я перешла на заочное отделение… Стипендия маленькая, а сестра не сможет помогать. У неё двое детишек. Как видишь, все очень просто.