Три весёлых друга

Он попытался вспомнить сон. Как часто бывает после пробуждения сон помнился смутно. Листья на старом асфальте. Разросшаяся поросль клёнов, видимо в этом году их не обрезали. Тепло руки в руке.

Вздохнув, профессор открыл глаза и принялся рассматривать стеклянную штуку оставленную Петром Сергеевичем. Монолитная на вид, из матового стекла. Со множеством выступов и впадин. Непонятно как её нужно держать. Колмогоров не предпринимал попытки потрогать руками. Пётр Сергеевич говорил, что они не смогли заставить её стрелять. А вдруг выстрелит? Такие эксперименты следует проводить на свежем воздухе, но никак не внутри танка. И зачем только Пётр Сергеевич принёс её сейчас?

Убедившись, что с профессором всё хорошо, президент шёл по лагерю разбитому вставшей армией. Походные жилища народа лазурных озёр представляли собой что-то среднее между палаткой и шатром. Круглые, кожей наружу, изнутри подбитые плотной, грубой тканью, растянутые на вбитых в землю колышках. Полом служила всё та же грубая ткань серого цвета. Защищая от ветра и дождя кожа переливалась на солнце чёрным, зелёным и синим. Президент не представлял какое животное могло прежде носить её. Судя по тому, что почти нигде не было видно швов. Это животное должно быть размером со слона. Возможно: слона страдающего ожирением.

За два дня, пока они стояли, погода изменилась к худшему. Небо затянули тучи и казалось собирались остаться надолго. При взгляде вверх казалось, что вот-вот пойдёт дождь, но дождя не было. Участились порывы холодного ветра. Зима у них здесь наступает или просто временная непогода?

Вокруг кипела обычная, характерная для любой армии, суета. Повара день на пролёт готовили завтраки, обеды и ужины. У них постоянно горели костры, что-то жарилось и кипело. По мнению Петра Сергеевича пахло ужасно и выглядело немногим лучше. Он старался не появляться в части лагеря, где располагался импровизированный «общепит».

Кто-то постоянно тренировался. Ветер доносил звон металла и резкие, громкие слова. Без сомнения команды. Первое время большинство воинов топталось вокруг танка и любого вышедшего землянина тут же окружала любопытная толпа ни слова не понимающих по-русски людей. Петра Сергеевича удивило насколько молодо они выглядят. Не было никого старше сорока лет. Или в стране лазурных озёр мала средняя продолжительность жизни или они до старости выглядят молодыми. Среди воинов попадалось много близнецов. Это особенно становилось заметно потому, как близнецы старались держаться рядом друг с другом и похоже служили в одних и тех же взводах, отрядах. Или на какие структурные единицы делиться эта армия. Пётр Сергеевич даже подумал, что каждый солдат чей-нибудь двойник и в армии служат только близнец. Забавная, глупая мысль. Но как же много близнецов.

Вчера под вечер, вместе с Ерохиным, Пётр Сергеевич наблюдал за масштабной тренировкой. Вооружившись стрелами без наконечников, почти сотня лучников встала на холме. Другая часть армии разделилась надвое. Одни стояли в стороне, а другие должны были дойти до лучников избежав посылаемых почти в упор стрел. Причём перед началом тренировки, тем, кто должен был играть нападающих завязали глаза.

-Ничего не понимаю- признался Ерохин. Пётр Сергеевич промолчал. Он тоже был озадачен.

А затем началось невероятное. Воины с завязанными глазами решительно побежали вперёд как будто видели сквозь повязку. При этом они умудрялись избегать учебных стрел словно у них по сто глаз или они видели происходящее со стороны.

-Как они это делают?- восхищался генерал жадно наблюдая за разворачивающимся действием. Пётру Сергеевичу он напомнил театрального зрителя. Но потом президент подумал, что генерал больше походит на увлечённого любимой игрой ребёнка чем на зрителя в театре. Свободные от тренировки воины толпились рядом вполголоса разговаривая. Пётр Сергеевич вдруг увидел рядом с собой круглую голову аборигена. Кажется того, что предлагал ему дары или одного из прибывших с ним. Он не был уверен, что сумеет отличить их друг от друга. Слишком необычные черты лица, слишком чужие. Абориген опирался на посох из молодого деревца очищенного от листьев и от коры. Глядя на ловкие действия воинов он восторженно хлопал себя по ляжкам. Может быть здесь это общепринятый жест выражающий одобрения, как на земле поднятый большой палец? На теле аборигена белели полоски ткани заменявшей у народа лазурных озёр бинт. Множество намотанных белых полос. Почти столько же, сколько открытой кожи.

-Зачем он тогда бросился спасать нас? Ведь мог легко погибнуть, а мы для него по сути никто- подумал президент –С другой стороны «никому» не станут предлагать богатые дари. Местные что-то от нас хотят, но что именно?

Голос Ерохина отвлёк от размышлений: -Смотри! Смотри!

Больше трети «атакующих» пересекли проведённую в трёх метрах от лучников черту. Остальные потирали оставленные наконечниками стрел синяки, снимали доспехи и завистливо поглядывали на более удачливых товарищей.