Три войны России с Украиной

Но зачем все-таки галичанам понадобился союз с Деникиным? По мнению Винниченко, это произошло по следующим соображениям: «Галичане… убедившись… в невозможности собственными силами добиться превосходства над своим врагом, — поляками, — начали ориентироваться на Деникина… Отринув большевиков, они не располагали другим союзником, кроме Деникина. Деникин же, выступая в роли “собирателя земли русской”, по старой, еще царской традиции считал Галичину “исконным русским краем”. Поэтому он охотно прибрал бы этот край в лоно “единой-неделимой”. А если бы галичане проявили себя сторонниками и верными друзьями России, им можно было бы предоставить какую-нибудь безопасную для “единой” автономийку»[161].

Один из вожаков большевизма в Украине Владимир Антонов-Овсеенко, кроме того, полагал, что одной из главных причин поражения галицийских властей в их попытках противостоять наступлению Советов стало то, что «украинская деревня не только отвернулась от сичевиков, но гнала их прочь, избивала их, как прислужников помещичье-буржуазной власти, как пришельцев-насильников… И галицийские мелкобуржуазные демократы, встречая такое отношение к себе украинской деревни, горько разочаровывались в “украинском народе”, теряли надежду вовлечь его под желто-блакитное знамя. / А когда они, используя нашествие деникинских офицерско-казачьих банд, попытались все же водрузить это знамя на “ридной Украине”, то им пришлось позорно преклонить его перед трехцветным знаменем великодержавной России — подписать (ноябрь 1919 г.) известный договор о подчинении деникинскому командованию своей армии. / Пред лицом “красной опасности” украинский “социалистический” национализм слил свои ряды со своим “исконным врагом”. Ибо един фронт контрреволюции, как един и фронт пролетарской борьбы»[162].

Пред лицом «красной опасности» украинский «социалистический» национализм слил свои ряды со своим «исконным врагом». Ибо един фронт контрреволюции, как един и фронт пролетарской борьбы.

На самом деле, думается, что в тот момент — поздней осенью 1919 г. у галичан просто не оставалось иного выбора, кроме как присоединиться к Деникину: 10 ноября части его Добровольческой армии заняли Жмеринку, затем, 14 ноября, — Могилев-Подольский. Фронт оказался расколот надвое, связь с частями Петлюры попросту прервалась, и 17 ноября галичане подписали в Одессе тот самый сепаратный мир с Деникиным, решивший участь Петлюры.

…Бывший глава правительства УНР Винниченко впоследствии вменял в особую вину обеим властям, галицийским и центральным, тот факт, что они не смогли договориться между собой перед лицом окружавших их со всех сторон врагов в лице Антанты, Деникина, румын (которые, напомним, в то же самое время оккупировали украинскую Буковину) и поляков. Очевидным и самым опасным врагом украинской государственности были, разумеется, большевики. Но сам Винниченко сделал для себя тот вывод, что для Украины в то время «была только одна ориентация, которая, будучи “ликвидационной” для этих властей [галицийской и центральной. — Авт.], могла быть полезной для народной украинской государственности — это ориентация на Советскую Россию и Красную Украину. Но ни та, ни другая власть не могли и не хотели это признать. Они не в силах были понять того, что вся украинская государственность вышла из революции, революцией создавалась и целиком от революции зависела в своем дальнейшем становлении и развитии»[163] — рассуждения тем более странные, что не мог же не замечать Винниченко огромной разницы между свершениями Февральской революции 1917 г., с которой действительно началась украинская государственность, и Октябрьским переворотом, на котором фактически эта государственность и окончилась. Однако Винниченко и после всего происшедшего в Украине, в 1920 г., когда в Киеве вышли три тома его воспоминаний, отказывал Украине в праве на настоящую независимость и самоопределение. Не предвидя для своей страны иных перспектив, он трагически настаивал на том, что «чем “левее” будет социально-политический режим на Украине, тем больше он будет приемлем для национального возрождения…»[164].

Но судьба народов в то тяжелое для всей Европы время была чрезвычайно переменчивой. Для земель бывшего Галицко-Волынского княжества все эти перипетии закончились очередным разделом: когда в 1920 г. Красная армия, чуть не дойдя до Варшавы, потерпела поражение, Волынь с Полесьем вновь очутились в составе Польши, Закарпатье оказалось под властью Чехословакии, а Буковина осталась там, где и была до того, — под властью Румынии. И только спустя почти 20 лет по пакту Молотова — Рибентропа земли Западной Украины неожиданно отошли к СССР.

Агония