Три вокзала

Дешевая ложь и рассказана как-то неубедительно, если только Кассель не спал наполовину в одежде. А батарея грязных стаканов и полные пепельницы свидетельствовали о том, что народу здесь было гораздо больше, чем он и жена. Кроме того, Кассель весь как-то подавался вперед, вставал на носки, как будто кого-то ждал.

А если Кассель что-то скрывал? — кто теперь чего-нибудь, да не скрывает? Виктору нравилось повторять: «С опросами все вышло не так просто: очень много лжи, очень мало времени».

Квартира № 3. 80-летняя Анна Фурцева была живой легендой. Поначалу Аркадий и Виктор не догадывались, что это «та самая» Фурцева. Дверь открыла маленькая гордая женщина в богатой шали. Губы, скорее то, что от них осталось — яркая помада, подведенные глаза, краска на веках. Позади на стене — фотографии черных мужчин в полный рост — на пенисы надеты колпачки, волосы украшены перьями райских птиц. Воины масаи — пьют молоко, смешивая его с кровью.

— Будете чай? — спросила Фурцева. Хотя это звучало больше как утверждение, чем вопрос.

Пока она суетилась на кухне, Аркадий осмотрел квартиру — экзотическое гнездо сороки — хлам и рухлядь: персидское покрывало, оттоманки с потрескавшейся кожей, мексиканские парео, резьба с Бали, чучело обезьяны и всюду, где только можно, фотографии в рамочках. Поперек комнаты вздыхал древний волкодав.

Виктор поздоровался с фотографиями молодой Фурцевой — с Хемингуэем, Кеннеди, Евтушенко и Фиделем.

— Просто секс-идолы своего времени…

— Простите… — Фурцева вернулась с подносом. — Чай, сахар, варенье?

— Эти фотографии — настоящие свидетельства эпохи, — сказал Аркадий.

— Переживут и наше время, — поддержал Виктор.

Фурцева налила чай.

— Да. Здесь столько всего… Мы назвали постановку о трех из этих мужчин «Эволюция». Это было в 1972-м. КГБ сорвало ее, но мы тогда же все восстановили. Мы сопротивлялись, но кто мы были — золотые рыбки против акул. Я не думаю, что вы вообще слышали об этом.

— Это теперь история, — сказал Виктор.

— Увы, с историей приходит возраст. А ему придают слишком много значения. Взгляните на портреты танцовщиков на пианино — от Нижинского до Барышникова…

На фотографиях — только мужчины, все они были запечатлены в прыжке, в полете, за исключением более пожилого — в белом костюме, его фотография висела в тени дверного проема…

Аркадий и Виктор расположились на оттоманках, а Фурцева присела на стул и по-девичьи подогнула ноги. Она поразила Аркадия — если бы Клеопатра дожила до восьмидесяти, она была бы похожа на Фурцеву. Во всем здесь был шик. Когда волкодав пускал газы, Фурцева зажигала спичку, метан сгорал в воздухе, всех окатывало волной.

— А теперь расскажите мне, что случилось. Я вся как на иголках. Я видела, как скорая помощь кого-то увезла из рабочей бытовки. Кто-то умер?

— Молодая женщина, — сказал Виктор. — Вероятно от передозировки, но мы должны рассмотреть все варианты. Вы не спали примерно в полночь?

— Конечно.

— Вы страдаете от бессонницы?

— Я извлекаю пользу из бессонницы. Все-таки у меня проблемы с солнечным светом. Мне нельзя пускать его в дом, поэтому весь день я прячусь в этом нелепом синем полумраке и могу выходить только ночью… Шутка, конечно, я — фотограф.

— И вы все еще занимаетесь фотографией? — оживился Виктор.

— О, да. А какие интересные типажи встречаются у Трех вокзалов. Просто монстры из канализации.

— Вы видели, как вывозили бытовку? — Виктор осторожно макал сахар в чай.

— Конечно.

— Вы не заметили, чтобы кто-то входил или выходил из бытовки до того, как ее убрали?

— Нет. …А молодая женщина была проституткой?

— Это — единственное, что мы знаем наверняка.

— Бытовку, наверное, увезли для более тщательного осмотра?

«Ага, на Северный полюс…», — мелькнуло у Аркадия.

Пес икнул, и Фурцева достала новый коробок спичек.

— Вы не заметили ничего необычного сегодня вечером? — спросил Виктор.

— Кроме вывоза бытовки, ничего. Сожалею, господа.

— Ну, что ж, спасибо, госпожа Фурцева, за превосходный чай. — Виктор привстал и почти поклонился. — Если вы еще что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните. Я оставлю визитку. — Он положил карточку на край блюдца.

Она заколебалась.

— Правда, есть еще кое-что. Я думаю, что это не связанные вещи, но…

— Да, да, пожалуйста. Никогда не знаешь, что может понадобиться в расследовании.

— Ну, так вот, у меня внизу соседи, эти два сибиряка…

— Волчек и Примаков. Мы у них были.

— Не сегодня вечером, но ночью накануне они украдкой проскочили в дом с мешками для перевозки трупов. Мешки были полными. Вчера я случайно вышла из лифта этажом раньше (они все выглядят одинаково). И прежде, чем я вставила ключ в замок, услышала громкие голоса — они говорили о расчленении тела.

Глаза Фурцевой сияли.

— Вы шпионите за соседями? — Аркадий присоединился к разговору.

— Ненамеренно.

— Вы вставили ключ в замок и…

— Нет, до того.

— И как долго вы стояли у двери?

— Недолго. Секунд десять самое большое.

— Они открывали дверь?

— Да, но я отправила лифт на самый верхний этаж и пошла по лестнице пешком, а туфли несла в руках.

— Опасные игры.

— Да… — глаза Фурцевой загорелись.

— Вы очень довольны собой.