Три времени года в бутылочном стекле

– Ага, он же, отовариваясь там раз в месяц, всё скидки требовал, как постоянному клиенту, – закатывался Кирилл)

но, с другой стороны, Кирилл получше других прекрасно понимал, что Борисовская жена ни дня в жизни не работала, а для обоих сыновей уже куплены квартиры, и вообще, все в этой жизни должно быть уравновешено. Когда Борис был не в настроении, а это день через два, он мог с матами выгнать всех домочадцев из гостиной, под предлогом, что «сейчас будет слушать Пауля Маккартни, а вы все меня достали», мог бесконечно конфронтироваться со старшим сыном, мог пилить жену, но когда теще срочно потребовалась дорогая операция, безропотно продал свою машину, а после отправил-таки всю свою семью, включая выздоровевшую тещу, на юг почти на целое лето, в то время как сам продолжил вкалывать. Этот пример всегда вспоминал Кирилл, когда Ада начинала жалеть Борисовскую жену – та порой казалось ей чересчур забитой и задавленной мужниным темпераментом.

– Хочешь не делать всю жизнь ни черта, а еще чтобы вся семейка твоя через тебя подкармливалась – будь добра, терпи Бориску! – говорил Кирилл. Возразить на это, в общем-то, было нечего.

Для Ады вздохи Бориса вместе с его грустными нотациями о превосходстве музыки Маккартни и Моррисона над всей остальной стали уже неотъемлимой частью жизни, той самой стабильной ее частью, вместе с родительским домом и полуночными беседами братьев Астаховых на кухне. Она помнила Кирилла с Борисом вихрастыми мальчишками, когда те забирали ее из детского сада, и, порой, ей странно было видеть их сейчас, пузатыми и взрослыми, с детьми и кучей недетских проблем, даже странней, чем саму себя, высокую, с новым носом и почти тридцатилетнюю.

Разговор, тем временем, скатился к хоккею. Хоккейная лихорадка начиналась в городе во второй половине зимы, и достигала своего апогея в апреле, когда разыгрывался кубок Чемпионата России. У омской команды «Авангард», они же «Омские Ястребы», в этом году шансов на призовые места было мало, что героев «Примадента», как заядлых болельщиков, заранее расстраивало. Радовалась только Натали, для которой весна 2004, года триумфа «Авангарда», обратилась полным кошмаром.

– Олежа-то тогда нажирался в хлам уже к концу каждого второго тайма, – вспоминала она, грациозно садясь рядом с Кириллом, – а уж когда они выиграли этот чертов кубок, это вообще атас был. Я же тогда на девятом месяце была, мы только купили детскую кроватку, Олежа ее два дня собирал, ну, вы представляете, сколько этому человеку надо времени, чтобы собрать несчастную кровать, старался. А когда они по буллитам выиграли, он так давай бушевать от счастья, что всю эту только что собранную кровать разломал к херам!

– Тогда вообще напряженный матч был, – под общий хохот обиженно протянул подошедший Олежик с Андрюшей под мышкой.

– Напряженные тогда соседи снизу были, а не твой дурацкий матч! Я этот хоккей ваш дурацкий ненавижу!

– Зря ты так, Натали, – вступился Вова-Орех, – хоккей – дело серьезное, тут и кровать можно сломать, если это поможет…

Натали картинно приложила руку ко лбу и пренебрежительно цокнула.

– Мы Андрюху скоро в хоккейную секцию отдадим, – похвастался Олежик, – я ему уже и краги с коньками купил.

– Купил он краги! – снова застонала Натаха, – эти краги стоят столько, что я чуть не упала! А ребенку четыре года, его никто не спросил, он вообще треклятым хоккеем заниматься не хочет!

– Как не хочет – хочет! – искренне удивился Олежик и в подтверждение потряс сына.

– Не хочу! – заверещал Андрюша и, вырвавшись из отцовской хватки, стал бегать вокруг стола.

– Захочет – куда ему деваться? – неуверенно решил Олежик, обращаясь почему-то к Аде, видимо, в поисках поддержки, и Ада сочувственно покачала головой:

– Конечно, захочет, у него же краги теперь есть…

– Он раньше не хотел, потому что у него краг не было! – заржал Орех. – Нет, братва, я думаю шанс в этом году у нас есть.

– Конечно, – согласился Петя, – в пппрошлом годдду ттоже играли не очень сначала, а пппотом вытянулись, и бббронзу вззяли…

– И серебро бы взяли, если бы твоя жена тайно за «Акбарс» не болела, – пошутил Кирилл, намекая на татарские корни Петиной жены, и они с Борисом по-детски захихикали.

– Я за «Авангард» всегда болею, при чем здесь «Акбарс», – спокойно ответила Дина Кляйн. Они с Петей олицетворяли саму невозмутимость во всем этом веселом и разнобойном гвалте.