Три времени ночи

— Сделки? — тупо повторяет Жанна. Сообразив в свою очередь, что все кончено, она погрузилась в полудрему, пришла в подавленное состояние.

— Сделки с дьяволом… с человеком в черном. Сделки, закрепленной кровью.

— Сделки не было, — также тупо произнесла Жанна, — не было…

— Вы хотите сказать, что не было письменного документа?

— Не было сделки.

«Ну и что это меняет?» — дрожа от нетерпения, возмущается про себя секретарь суда. Что с того, если не было сделки? Это как брак без венчания; люди-то все равно живут друг с другом. Чего ради эти двое упрямятся? Судья показался вдруг секретарю суда подозрительным. Может, он сам колдун? Такое терпение, такие непривычные вопросы. Теперь, когда дело сделано, он продолжает допрос, словно пытается выведать у осужденной тайну. Говорят, некоторые колдуньи умеют делать золото? Не эту ли таинственную формулу искал мэтр Боден? Это, разумеется, все поставило бы на свои места. Секретарь подходит поближе. Но как можно разобрать что-нибудь в этом лихорадочном шепоте?

— Но должно бы быть какое-то обещание, заклинание, какой-то момент, с которого вы поняли, почувствовали, что принадлежите дьяволу?

Он хватает ее за плечи, встряхивает; безжизненное, словно мешок, тело Жанны поддается; она глядит блуждающим взором, на губах, как у загнанного животного, выступает пена; вид у нее жалкий, но Бодену ее не жаль.

— С какой минуты вы взяли сторону зла?

Да понимает ли она? В ней, на первый взгляд беспомощной, поднимается волна неприятия — это последняя, чисто инстинктивная попытка неповиновения.

— Да поймите же, как только вы осознаете, с какого момента встали на путь зла, вы сможете все переиграть. Если вы свободно приняли зло, сегодня вы можете свободно от него отречься. До самого конца вы пользуетесь свободной волей. Вы еще можете спастись, отвергнуть свою жизнь, преобразиться в одно мгновение. Вы…

Понимает ли она его? Понимает ли она его? Жанна по-прежнему качает головой, как бы говоря «нет», но, возможно, причиной тому его чересчур ученые слова? В отчаянии он ищет более простые.

— Вы ведь завлекли человека в черном в церковь со злокозненными намерениями? Иначе почему именно в церковь? Вы хотели оскорбить, задеть Бога?

— Я хотела увидеть… — хрипло сказала она.

— Увидеть что?

— Увидеть, что будет, если… Но ничего не произошло. Ничего не происходило и когда мы топили в пруду детей. И когда мы ходили на шабаш и топтали ногами крест, тоже ничего! И когда отравленные мною умирали, ничего! Никаких угрызений совести, никакого чуда, ничего!

Она слегка возвысила голос, и секретарь суда в испуге попятился к двери.

— Неправда, — закричал Жан Боден.

С диким воем, в судороге как бы увлекая его за собой, она подступала к Бодену, в головокружении чувствуя, что сейчас сгинет, но не одна, а с ним вместе…

— Нет сделки с дьяволом и никогда не было! Ничего нет, ничего!

Жанна сейчас упадет на паркетный пол в страшных конвульсиях, с пеной у рта, и с ее губ сорвется что-то нечленораздельное. Секретарь суда жестом подзовет двух стражников и духовника, который беспрестанно крестится и шепчет: «Господи, Господи!» Жанну сожгут на следующий день. По настоянию мэтра Жана Бодена, королевского прокурора по Лаонскому судебному округу, в каком бы то ни было смягчении приговора ей будет отказано. Он воспротивится, когда более милосердные местные судьи выскажутся за предварительное удушение. Можно ли проявить излишнюю жестокость, имея дело с таким отвратительным существом? Позднее, в своей «Демономании», перечне ужасных злодеяний ведьм, он с охотой будет описывать пытки и способы морального воздействия, какие подобает использовать против этих чудовищ, которым он предрекает муки ада. К любому средству можно прибегнуть, чтобы подвести их к признанию в своих преступлениях. Его рвение не будет знать границ, но ни одно из сотен зарегистрированных признаний не заглушит тревоги, в которую повергла Бодена безвестная Жанна Арвилье, давно мертвая и позабытая.

Но все это потом, пока же осужденную выносят из залы и сооружают костер. Жан Боден, королевский прокурор по Лаонскому судебному округу, остается один, наедине со своим поражением.

© Перевод на русский язык В. Каспарова. 1991

Заметки о колдовстве

Распространение такого явления, как колдовство, строго ограничено во времени. Оно зарождается в конце XV века и, развиваясь скачкообразно, зная периоды расцвета и периоды отката, завершается к 1680 г. Разумеется, можно привести значительно более ранние (первая колдунья, сожженная именно за колдовство, погибла в 1275 г.) и более поздние примеры (М. Гарсон сообщает о расправе над так называемым колдуном в 1915 г.; подобные случаи имеют место и по сей день). Однако как массовый феномен, проникающий в повседневную жизнь, колдовство имеет чуть более чем двухвековую историю, и три мои героини жили как раз в это время.