Три выбора

Хуже другое. Мне кажется, что ссылка на авторитет диамата не была только формальной, что сама концепция Переслегина пронизана именно диаматовским пониманием и времени, и причинности.

Вот ведь что выросло на этом фундаменте уже сейчас, когда никакая «маскировка под марксизм» совершенно не нужна:

Третий закон структуродинамики (это переслегинский вариант «общей теории систем») дает возможность формально определить исторический прогресс, как процесс движения системы от абсолютного прошлого к абсолютному будущему. Здесь система В называется абсолютным будущим системы А, если разрешение динамических противоречий системы А порождает структуру системы В. Во внутреннем времени система всегда развивается от абсолютного прошлого к абсолютному будущему, однако, движение, параметризованное физическим временем, может содержать петли. Всякая такая петля является свидетельством системной катастрофы.

Вероятно, в интернетовскую публикацию «вкралась опечатка» – не «исторический прогресс», а «исторический процесс». Ведь, вводя термин «прогресс», вообще бессмысленно обсуждать что-либо, связанное с реальностью стрелы времени – прогресс (или регресс – «отрицательный прогресс») является ее неизбежным следствием.

Но в целом это – совершенно традиционное утверждение, «одетое» в одежды «структуродинамической» терминологии! И упомянутые здесь «петли времени» – не более, чем красивый термин. Он относится к понятию «внутреннего времени», которое, по Переслегину, связано с физическим только «метафизически».

И из текста совершенно очевидна абсолютизация Прошлого и Будущего, глубоко противоречащая его же, Переслегина, концепции множественности историй. Во всяком случае тому ее варианту, который сложился у меня в сознании. Впрочем, если сам Переслегин полагает, что и физическое время в ветвях параллельных историй течет «параллельно» и сейчас «где-то» существует целостный мир с линейным временны́м развитием от победы Учредительного Собрания в 1918 году до «нашего» 2004 года, то спорить с этим я не буду – аксиомы не обсуждаются. Более того, я соглашусь с ним в том, что такая целостная ветвь действительно есть.

Но разойдемся мы, вероятно, в том, что он сочтет такую ветвь закономерным и единственно возможным следствием этой самой «структуродинамической» теории, а я – случайным и маловероятным следом некоего специального изыскания какого-то дотошного студента первого курса факультета метаистории некоего виртуального Мошковского Университета Мировоззренческих Наук или только одним пузырьком той пены, которая «иногда» воплощает Время.

Разумеется, я не могу объяснить значение слова «иногда» во вневременном контексте. Мне не хватает для этого не чувства или понимания, а просто мастерства. Того мастерства, которым с избытком (хотя может ли быть избыточным мастерство?) владеет, скажем, Ван Кобо, сумевший выразить свои ощущения времени полно, точно, и, вместе с тем… загадочно!

Вот что он пишет: «Мы взираем на Время как на некий поток, мало имеющий общего с настоящим горным ручьём, пенно белеющим на черном утесе, или с большой, тусклой рекой в пронизанной ветром долине и все же неизменно бегущей сквозь наши хронометрические ландшафты. Мы настолько привыкли к этому мифическому спектаклю, настолько склонны разжижать каждый кусок нашей жизни, что уже не способны, говоря о Времени, не говорить о физическом движении. В действительности ощущение такого движения извлечено, разумеется, из множества природных или по крайней мере привычных источников – врожденного телу сознания своего кровотока, древнего головокружения при виде встающих звезд, и, разумеется, общепринятых способов измерения, – ползущей теневой нити гномона, струйки песочных часов, рысистой трусцы секундной стрелки – вот мы и вернулись в Пространство».

Ван Кобо и чувствует и выражает свои чувства о времени органично и оригинально. И, как мне кажется, ни «официальные физики», ни даже «неофициальные темпорологи» ещё не прониклись сутью идей Ван Кобо, завороженные и его литературным гением, и магией той «полочки», на которую его поместила молва в кунсткамере современной цивилизации – «Великие писатели».

А у Переслегина получилось блюдо хоть и вполне съедобное (и, по сравнению со многими «интеллектуальными блюдами» современной литературы, даже вкусное!), но все же не мечта гурмана, а неплохая холодная закуска, по-русски – винегрет…

А вот очень любопытная мысль! Переслегин, готовя свой винегрет, добавил в него и кусочки чего-то весьма деликатесного:

«Социосистемный подход постулирует, что разум представляет собой не индивидуальное качество, но системный признак: специфическую форму взаимодействия социосистемы с окружающей средой. Тем самым, „носитель разума“ подразумевает „систему носителей разума“ – со своими специфическими организованностями. Придадим этой системе статус онтологического плана…»