Три взгляда в бесконечность

У зверей и у святых всё происходит по-другому. Они знают истинный мир, поэтому наш мир (тот мир, который мы считаем единственно реальным) для них – что-то вроде сна или виртуальной реальности. Как киберспортсмены, поубивав друг друга внутри игры, потом снимают компьютерные шлемы, жмут друг другу руки и идут в кафе, так и лев с зеброй. «Жертва» поджидает своего «убийцу» в духовном мире, чтобы вместе отпраздновать окончание игры и возвращение в реальность. Так же воспринимают события и святые, когда оказываются в роли жертвы и молятся за своих мучителей.

Найти святого, чтобы поучиться у него правильному восприятию мира, сегодня чрезвычайно трудно. Зато у нас под боком живут удивительные существа, которые никогда не падали, не теряли истинное ви́дение мира, не становились материалистами. Мы считаем себя повелителями природы, высшими из её созданий, поэтому смотрим на животных снисходительно, как на детей, «меньших братьев», примитивных существ, с которыми можно повозиться, которых нужно оберегать, но которые значительно уступают нам в развитии. Нам и в голову не приходит, что точно так же смотрят они на нас! Утешают, жалеют, разыгрывают свои спектакли для нас, делают вид, что нуждаются в нас. Но ни капельки не уважают никого, кроме святых, которые восстановили в себе подобие Божие, вернули славу Адама.

Мы падаем в мир для того, чтобы, оказавшись вдали от Бога, понять, насколько мы в Нём нуждаемся. А животные никогда не теряли Бога. Они спускаются на Землю только для утешения нас, грешных, не видящих Истину, забывших духовный мир. Не мы дрессируем их, а они дрессируют нас – делают более мягкими, более человечными. Как бы было одиноко нам без них!

Животные постоянно уповают на Бога, видят духовный мир, не привязываются к вещам, ждут смерти, как избавления. Нам есть, чему поучиться у них!

33 Умерщвление плоти

Умерщвление плоти и смирение плоти – две разные вещи. Некоторые подвижники в буквальном, а не в переносном смысле умертвляют своё тело духом. Смирение же плоти есть синоним слова «аскеза».

У большинства людей душа держится в теле, пока тело способно функционировать, пока оно живо. То есть пребывание души на Земле зависит от жизни тела.

У тех подвижников, у кого тело умерло, всё наоборот. Тело удерживается от разложения и функционирует за счёт накопленной Благодати. После первой смерти такого подвижника, душа его возвращается на Землю, и умерщвлённая плоть ей полностью подвластна до смерти второй (второго отделения души от тела). Мёртвое тело может годами ничего не есть, мгновенно переноситься душою с места на место, делать вещи, немыслимые для тела живого. Оно не способно бунтовать, как живое, и полностью подчинено воле хозяина. Если у подвижника и остаются страсти, то только душевные.

Умирая первый раз, подвижник не рассчитывает, что останется на Земле, и готовится к смерти по полной программе. Но Господь возвращает его назад по Домостроительству. Это тяжкое испытание для человека, вкусившего радость небесного общения со Христом.

У некоторых тело умирает само, как у евангельского Лазаря, у других – бывает умерщвляемо от людей. Но воскресает всегда новая тварь.

Оставшиеся годы жизни умертвивших свою плоть подобны сорока дням странствования воскресшего Господа по Земле. И никто не может прикоснуться к ним по своей воле, ибо они умерли, но ещё не взошли к Отцу.

34 Критика от знания и критика от незнания

Был известный на весь мир философ, очень умный – Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Он творил ужасные глупости. Все думали, что он очень много читает и из прочитанного делает выводы и философские умозаключения. А оказалось, что всё было наоборот. Он сначала делал умозаключения в угоду своему мировоззрению, а потом читал только то, что его мнения подтверждало. Затем, уже из прочитанного, выбирал то, что ему нравилось, и так далее. Может, так поступают все философы? Например, вместо того, чтобы изучить христианство, ознакомиться со святоотеческим учением, с Преданием Церкви, с догматами, а потом уже критиковать конструктивно, изнутри, «от знания», Владимир Ильич поступил, как последний деревенский дурачок. Он сам выдумал «церковные догматы», не имеющие ничего общего с настоящими, прочитал других таких же философов, которые ничего не знали о христианстве, сделал выписки, и стал критиковать то, что сам выдумал. Надо сначала изучить предмет своей критики, а потом уже критиковать, если посмеешь; критиковать «от знания». А Владимир Ильич, ничего толком не изучив, занялся построением нового учения, и идеологии на основе своего учения (или учения на основе идеологии?). Так же он поступал и в ряде других случаев. Не ради ли самой обычной славы и стремления к власти затеял он эту глупую игру?