Три Закона. Закон первый - Выживание

Малоприятная работа – сжигать мёртвые тела. Или правильнее говорить – туши? Тем более что в основном они принадлежали молодым и слабым особям, которые не смогли дать отпора на неожиданную атаку. Но за этой меланхолией мне хотелось только одного – лечь и закрыть глаза. Жилет, пусть за четыре дня и исхудавший, автомат, полуавтомат, ИЗ-пушка и манок – всё это висело на мне болезненным бременем, утягивающим к чёрной от горячего пепла земле…

Я готова была заснуть стоя. Полуавтомат едва не выскользнул из рук, но тут меня вздёрнуло чувство страха. Показалось будто что-то слышу, но не тут, а в стороне. В стороне, куда направился Мичлав. Но его самого не было видно. И тишину сейчас ничего не нарушало. Приснилось?.. Я чуть было не рухнула в пепелище, забывшись в двухсекундном сне!

Но… Чувство страха не отступило, оно сосредоточилось там, куда ушёл наставник.

Квазиантропы ещё не ушли – тихо шепнулось на ухо.

Остаться ли на месте или пойти туда? Указаний не было. Почему он не возвращается? А что, если не приснилось?

Адреналин запустил дополнительные ресурсы – и, собрав волю в кулак, я рванула следом за наставником.

Но не успела добежать до него. Даже при слабом свете начинающегося утра они обнаружили и его и меня. Наверное, они находились где-то в стороне и двинулись за ним, но я наскочила на их спины первой. Среди холодных растительных теней на меня обернулось несколько пар горящих злостью глаз, послышался утробный рык, запах крови и немытых тел. Не глядя я пустила очередь на все сто восемьдесят градусов перед собой и пронзительно свистнула, призывая помощь! Но звук наполовину пропал в плотном респираторе, забытом на лице. Раздался треск ветвей – кто-то падал, кто-то метнулся вперёд – закричали разбуженные птицы! Вновь стреляю и не успеваю даже осознать, как нечто охватывает меня за щиколотку и с силой дёргает – я падаю, пронзительная боль, теряю сознание…

- …Ну же, давай, малышка, не дури…

В первые секунды забытьё не желало отпускать. А потом голову сковало невыносимой ломотой!..

- …Давай-давай, возвращайся!

Раздражающие хлопки по щекам проясняли сознание. Из-под тяжёлых век я увидела Мичлава. Он жив. Я жива.

С облегчением вздохнув, снова закрыла глаза. Секунда тишины. Но голова болела нещадно! Я даже не смогла сдержать стона, когда попыталась приподняться. Наставник помог мне сесть и огромными пальцами ощупал мой затылок.

- Да тише ты, рехнулась так выть?!

- Ну вы аккуратней!.. Больно же…

Даже глаза застлало ослепительной золотистой пеленой! А когда наконец способность видеть вернулась, я обнаружила нас в полутьме небольшого грота. Эта часть острова была изрыта такими образованиями, и одно из них наконец послужило нам укрытием. Белое пятно входа сияло за плечом склонившегося надо мной Мичлава, оттуда доносилось разноголосое пение птиц. Охотник заглянул мне в лицо и с усмешкой произнёс:

- Я на два шага от тебя отошёл, чёрт подери.

- Что произошло?..

- Ты отвлекла на себя штук десять зверей, спасибо тебе большое, - с иронией хмыкнул Мичлав, помогая снять жилет и устроиться на нём, - они ведь собирались напасть со спины, и я их не слышал. А когда услышал, тебя они повалили, и ты треснулась головой о камень. Но вроде особо её не поранила. Как ощущения?

- Болит очень…

- Блевать не тянет?

- Не знаю…

- Лучше ляг обратно. У нас впереди целый день, как и планировали – проведём его тут. Но место не особо безопасное. Неизвестно сколько их тут ещё бродит. Следов до черта, они разбегались в разные стороны. Может, чуть позже схожу на разведку, чтобы пометить хоть кого-нибудь.

- Не надо! – вдруг против воли вырвалось у меня.

Охотник перестал копаться в поясной аптечке и с удивлением посмотрел на мою руку, вцепившуюся в его мощный локоть. Смутившись, я спрятала и руку, и взгляд.

- Что, боишься, опять какая-нибудь хрень случится? – пророкотал он, возвращаясь к прежнему занятию. – Надо нам перестать так говорить. Была шутка, а теперь превратилась в реальное дерьмо.

- Вы первый начали…

- Ну поганый язык у меня – сама знаешь. Ты совсем не в себе, не замечаешь даже, что у тебя с ногой.

А нога, та самая, которую хватали, была располосована от щиколотки до середины голени. И за головной болью я даже не чувствовала ничего иного. Тошнота всё-таки подступила к горлу, ведь штанина была разодрала, кровью залило и ткань, и ботинок. Сейчас она припеклась, но рваный край раны по-прежнему блестел и расходился немного в стороны – настолько глубоким было ранение.

Зажмурившись, я просто легла на свой жилет, уже не будучи в состоянии что-либо осознавать. Изображение перед глазами качалось, усталость предыдущей ночи подкосила окончательно. Охотник же, не слыша возражений, разул пострадавшую конечность, положил её себе на колено и начал обрабатывать прореху.

- М-да, мелковата ты ещё для таких заходов, - произнёс он, но это я услышала уже сквозь наваливающийся сон.