Три Закона. Закон первый - Выживание

Имелась в виду программа для прогнозирования распространения зверя. Она учитывала всё разнообразие условий – характер местности, исторические данные с предыдущих рейдов, расположение новых стойбищ, генетические особенности популяции, климатические изменения за последние годы и многое, многое другое. Эта программа с довольно высокой вероятностью просчитывала количество зверя на территории и даже вероятные пути его передвижения и локализации. Но для этого нужно было иметь как можно больше новой входной информации.

- Значит, план не меняется. Одно (вот это) устраняем сейчас. Ночуем где-то здесь, а завтра идём на эти два. Со вторым из них будет сложнее, потому что уже значительно рассветёт, пока мы дойдём… Ладно, малыш, у нас ещё минут десять, а потом выдвигаемся.

И через десять минут мы выдвинулись в темнеющие без солнечных лучей папоротники.

Через полтора часа в джунглях наступила ночь. Ночные насекомые не замолкали, и теперь я сожалел о тишине голого склона вулкана. Тьма стояла кромешная. Почему-то на Инсулии не распространены светящиеся растения. Странно, ведь даже значительно севернее, в полосе Мегаполиса, они есть…

Наш налёт произошёл быстро. В густых сумерках квазиантропы уже очень плохо видели, а мы имели преимущество в специальных очках. На вытоптанной площадке с изодранной в щепы растительностью стая особей в тридцать пять уже расположилась на ночлег – прямо на голой земле, не используя для организации гнезда никаких подручных средств. Мичлав прямо вышел из леса и открыл огонь. Тихий, с глушителем – от того мне было даже ещё более жутко. Я не должен был больше прикрывать его, я должен был стоять рядом и делать то же, что и он, отслеживая не попытается ли кто-то из зверей отступить в лес. Но они не успели сориентироваться, а кто заметил нас – тот бросился в атаку, либо… начинал терзать убитых собратьев.

В этот раз я снова замешкался – не смог выстрелить в бросившегося на меня детёныша, едва ли превышающего ростом один метр. Он-то и поднял тревогу своим визгом. В общем, выстрелить я опять не сумел, а детёныш прыгнул мне прямо в рожу. Мичлав оторвал его от меня и швырнул в поднимающуюся толпу квазиантропов, где… где этого детёныша разорвали в слепой ярости собственные родичи...

Теперь у меня имелось расцарапанное лицо, выдранный клок волос и масса противоречивых впечатлений.

Глава 23

Когда всё закончилось, Мичлав поздравил меня с первым ранением, хотя, наверное, оно было очень глупым. Мы зачистили площадку, и она превратилась в немое пепелище.

Сейчас я лежал в темноте и думал, что зола эта будет кормить другую жизнь, как Мичлав и говорил. Он, кажется, благополучно спал, да и мне велел. Но у меня пока не получалось так быстро отключаться.

Для ночёвки мы расположились на полпути к следующему стойбищу, под прикрытием внушительного ствола крылоплодника, завалившегося над неровностями земли. Ствол был покрыт ошмётками мха, окружён густой растительностью. Тут можно было спокойно переночевать, как сказал Мичлав, и даже не следить за опасностью – квазиантропы не бродят по ночам. Чаще всего.

Мне было очень трудно уснуть в этой живой стрекочущей тьме, слыша лёгкие шорохи ночных жителей – иногда совсем рядом! Ровное дыхание охотника было практически не слышно, его самого не видно, но вот излучаемое им ядерное тепло можно было почувствовать. Не человек, а реактор…

Царапины, замазанные антибактериальной мазью, болезненно пульсировали. Наверняка, занесена какая-нибудь зараза. И как Мичлав ухитрился обойтись только одним шрамом за все тридцать рейдов? Те некоторые охотники, которых я успел мельком увидеть в Ассоциации, да и сам Глава, таким везением не могут похвастаться…

За ночь я проваливался в сон несколько раз. Но неизменно меня выталкивало обратно в тёмную реальность. Ночь прошла наедине с нависшей надо мной тьмой, и утром я был совершенно разбитый. Мичлав, конечно, это заметил и разъяснил, что я должен научиться засыпать усилием воли. Что ж, должен – научусь.

Рассвет не принёс большей прохлады. Воздух под розовеющим куполом джунглей будто остановился и тяжело повис. Заросли смолкли на какое-то время – ночные обитатели попрятались, а дневные ещё не проснулись. А мы, с нашей приспособляемостью, могли существовать в любом времени суток. Потому и занимали вершину пищевой цепочки.

Устранение второго стойбища прошло даже проще, чем устранение первого. Звери спали – вповалку валялись на земле огромным грязевым пятном. Вонь стояла невыносимая. И вообще эта часть леса отличалась от той, где мы оставили лагерь. Тут на каждом шагу можно было встретить следы деструктивной деятельности размножившихся стай. Но мне всё равно было их жаль!

Этих мы перебили во сне – так даже лучше, они вообще ничего не успели заметить. Только самые дальние проснулись, но ничего не видели в утренних сумерках.

И здесь превратив всё в благодатную золу, мы направились к третьему стойбищу.