Три земли моей жизни

Наша единственная совместная фотография была сделана перед почти одновременным отъездом семей в разные города – они в Томск, мы в Новосибирск. Связь почему-то прервалась, но совершенно случайно мы нашли друг друга. Изредка Нина бывала в Новосибирске, в студенческие годы я приезжала к ней на каникулы, Мы ходили на танцы в Политехнический институт, и, поскольку была зима, то туфли носили с собой. Платье у меня было красивое: прямое, с вырезом лодочкой из тяжелого разового цвета шёлка в белых хризантемах, а туфель к нему подходящих не было, и я взяла их у моей подруги. После танцев забыла их в раздевалке, мы возвратились, но их уже не было.

В этот же приезд мы были на представлении известного фокусника Кио. Он заставил весь большой зал сцепить руки замком, загипнотизировал и почти никто не мог расцепить рук до его приказа. Я и ещё человек 5–6 смогли. После этого я считала, что не поддаюсь гипнозу, но дело было в том, что я мысленно ему сопротивлялась. При отсутствии сопротивления гипноз действует и на меня, в чём я пару раз в жизни убеждалась. На летние каникулы мы вместе поехали в Алма-Ату к моей тёте. Эта поездка запомнилась арыками вдоль улиц и множеством фруктов. Тётя жила в небольшом домике с садом, по всей земле валялись опавшие яблоки. Мы ужасались, что такой ценный продукт пропадает, и пытались их собирать.

В наших детских играх участвовали, конечно, и мои двоюродные братья и сёстры. Всего их у меня было 18 братьев и 10 сестёр, но в Маслянино жили только четверо. Других я видела несколько раз в жизни, а с некоторыми и совсем не знакома. С сёстрами, дочерями дяди Никиты, мы чаще всего играли на их территории, там и дом был просторнее, и большая терраса с качелями, и сад с малиной и черёмухой. Малину есть нам не разрешали. Ягод было мало, и их берегли для маленького брата Сашки. Зато черемуха была в полном нашем распоряжении. Когда она поспевала, каждый забирались на свое любимое дерево и место. Спускались с чёрными руками и ртами. Зимой мы располагались с куклами на подоконниках. Иногда, чтобы не прерывать интересную игру, сестры начинали уговаривать меня остаться ночевать и, получив моё согласие, бежала к родителям просить разрешения. А вечером, когда возвращаться было уже поздно, мне всегда становилось очень грустно, я жалела, что не ушла домой и чуть не плакала. Но к следующему разу всё забывалось и повторялось сначала.

Я любила сочинять всякие истории. Порой придумывала такие ужасы, что мои слушатели пугались не на шутку. Однажды в доме дедушки солили на зиму капусту. Это всегда было крупным мероприятием, для заполнения нескольких огромных бочек надо было вымыть, очистить, нашинковать и нарезать пластами целые горы капусты. Все взрослые принимали в этом участие, а мы сидели в доме, время от времени бегая за кочерыжками. Я так запугала своими фантастическими историями братьев и сестер, что они с криком бросились из комнаты, а я, поверив самой себе, в страхе побежала следом, что ещё больше их напугало. Взрослым было некогда разбираться, что или кто был причиной орущих от ужаса детей, иначе бы мне не избежать наказания.

Двоюродных братьев и сестёр у меня 14, но в Маслянино жили только четверо. Других я видела несколько раз в жизни, а с некоторыми и совсем не знакома. С сёстрами, дочерями дяди Никиты, мы чаще всего играли на их территории, там и дом был просторнее, и большая терраса с качелями, и сад с малиной и черёмухой. Малину есть нам не разрешали. Ягод было мало и их берегли для маленького брата Сашки. Зато черемуха была в полном нашем распоряжении. Когда она поспевала, каждый забирались на свое любимое дерево и место. Спускались с чёрными руками и ртами. Зимой мы располагались с куклами на подоконниках.

Иногда, чтобы не прерывать интересную игру, сестры начинали уговаривать меня остаться ночевать и, получив моё согласие, бежала к родителям просить разрешения. А вечером, когда возвращаться было уже поздно, мне всегда становилось очень грустно, я жалела, что не ушла домой и чуть не плакала. Но к следующему разу всё забывалось и повторялось сначала.

Как только взрослые уходили из дома, мы направлялись в спальню, где было много занимательных вещей. В шкафу нас особенно привлекала рыжая лиса со стеклянными глазами – воротник на пальто или накидка на платье. Брать её не разрешалось, но мы всё равно её доставали А на тумбочке стоял патефон, который мы открывали, разглядывали, выдвигали коробочку с иголками, но заводить не решались, это было бы слишком большим нарушением запрета. Заводил патефон, крутя ручку, только сам дядя Никита во время домашних праздников. С почтительного расстояния мы с восторгом наблюдали за тем, как взрослые "гуляют", слушают музыку, смеются. Нам хотелось, чтобы такая яркая, замечательная жизнь была и у нас в будущем. Детей за общий стол во время таких праздников не сажали, но нам и в голову не приходило, что это возможно.