Три женщины

О Гапоне написана чуть ли не целая литература, чего никак нельзя сказать о секретаре Витте, Иване Федоровиче Манусевиче-Мануйлове, которого тот послал в Монте-Карло на переговоры с Гапоном.

Манусевич родился в 1870 году в семье еврейского коммерсанта. После смерти родителей его усыновил и крестил сибирский купец Мануйлов, который не только дал ему свою фамилию, но и оставил приличное наследство, что позволило способному молодому человеку получить хорошее образование. Он поселился в Москве, вначале работал журналистом в газете «Новости», потом перешел на службу в Министерство внутренних дел, где позднее стал главой отдела охранки, занимавшегося евреями. Небольшого роста, приятной наружности, очень элегантно одетый, Мануйлов привлек внимание князя Мещерского[826], который уговорил его писать статьи в своем реакционном журнале «Гражданин», том самом, который редактировал Достоевский. С самим Достоевским Мануйлов познакомился на знаменитых средах в салоне у князя Мещерского. Достоевскому очень приглянулся молодой человек, проникнутый столь близкой ему идеей панславизма. Как сотрудник охранки, Мануйлов был командирован в Рим к папскому двору для организации секретного наблюдения за русскими эмигрантами. Потом Мануйлова перевели в Париж для организации шпионской сети в Европе. В Париже он некоторое время издавал на деньги из личных средств Николая II журнал «Ля Ревю Рюсс»[827], имевший целью обработку французского общественного мнения в пользу России. В тех же целях Мануйлов занимался подкупом французских журналистов. В Париже неутомимый Мануйлов некоторое время служил секретарем главы заграничной агентуры генерала Рачковского[828] и, как и он, имел отношение к изготовлению «Протоколов сионских мудрецов». Мануйлов создал шпионскую сеть в Вене, Стокгольме и Антверпене. В Мадриде он подкупил первого секретаря германского посольства, а затем, пойдя на шантаж, получил от него тайный код для расшифровки телеграмм из Берлина, прежде чем они попадали к германскому послу. Расшифровал Мануйлов и телеграммы японских военно-морских сил. Он же вскрыл сейф графа Витте и подложил туда компрометирующие Витте документы, что вынудило графа уйти в отставку с поста министра финансов. Не зная, кому он обязан своей отставкой, Витте, ставший позднее председателем Совета министров, по ходатайству князя Мещерского, причислил Мануйлова к своей канцелярии для выполнения «особого поручения». Этим особым поручением и были переговоры с Гапоном.

17

У Мани, как и у других евреев России, после Кишиневского погрома сионистские настроения заметно усилились, и ее буйная натура требовала немедленных ответных действий. Она приняла решение убить Плеве. Для этого она собрала группу из семи человек, куда вошли трое членов «Поалей Цион» и четверо эсеров. План состоял в том, чтобы сделать подкоп под особняк Плеве и заложить туда динамит. Нужны были деньги, и Маня поехала в Берлин якобы поступить в коммерческую школу. В Берлине она нашла богатого еврея, который, возмущенный Кишиневским погромом, дал деньги. Но прежде чем Маня успела вернуться в Россию, всю ее группу арестовали. Только позднее она узнала, что один эсер рассказал Азефу о плане покушения, чтобы заручиться его помощью, и тот не замедлил сообщить охранке.

«Это был самый сильный удар в моей жизни, — написала Маня в своих мемуарах, — как будто земля ушла из-под ног, и я не видела, куда теперь идти. Страшная горечь охватила меня, как и большинство еврейской молодежи. Невозможно выразить словами, что творилось у нас на душе (…) После погрома изменился смысл всей моей жизни, все идеи и идеалы, переполнявшие мне душу, вдруг улетучились, и у меня осталась одна-единственная цель — защищать мой народ! Я быстро собрала своих товарищей, и мы приняли окончательное решение: с этой минуты больше не бороться за Россию, а полностью посвятить себя нашим еврейским собратьям (…)»[829].

Маня с товарищами занялась созданием еврейской самообороны. Она хотела, чтобы евреи всегда были готовы дать достойный отпор. Они ездили по местечкам западной и южной России, собирали пожертвования, всевозможными способами добывали оружие.

В Одессе тем же самым занимался молодой Владимир Жаботинский, которого друзья привезли на Молдаванку в штаб-квартиру одесского филиала ЕНРП. В одной комнате оказался склад револьверов, ломов, кухонных ножей, ножей для убоя скота.