Три женщины

Люди пишут, а время стирает,
Всё стирает, что может стереть.
Но скажи, – если слух умирает,
Разве должен и звук умереть?

Он становится глуше и тише,

Он смешаться готов с тишиной.
И не слухом, а сердцем я слышу
Этот смех, этот голос грудной.

С.Я. Маршак

Пока звучат их голоса —
Они живут…
Всё те ж над нами небеса,
Всё так же облака плывут.

Пусть на земле их нет,
Но в тишине
На зов мой слышу их ответ,
И от того тепло и больно мне.

В душе моей связующая нить.

Чтоб не прервать,
Родные голоса хочу я сохранить,
Другим, за мной идущим, передать.

И.Г. Юркина

Часть I

Иваненко Евдокия Максимовна 10.03.1895 – 28.11.1978

О бабушке

Бабушка… Как рассказать о ней? Какой она была? Тёплое чувство к ней переполняет меня, и трудно найти слова…

Наверное, главное слово, которое её характеризует, – гордая. Этот человек обладал исключительным чувством собственного достоинства и стойкостью. Наверно, у неё было сердце спартанца («Помнишь лисёнка, сердце спартанца?»). Всегда прямая (даже когда годы сгорбили спину, она как-то оставалась прямой – видимо это внутреннее состояние), подтянутая, с лёгкой походкой, открытым взглядом. Этот взгляд лучистых серых глаз мог быть мягким, добрым, весёлым, но мог стать и жёстким, она могла посмотреть сверху вниз даже с высоты своего очень маленького роста и «поставить на место» любого.

В какой-то степени это было унаследовано. «Характерная», говорили про её бабушку Катю. Но «характерной» была и её мама Ульяна. Эта хрупкая, болезненная женщина, проявила несгибаемую волю и вышла замуж по любви. И позже она мужественно переносила все невзгоды и удары судьбы. А их хватало: из девяти детей ей довелось похоронить пятерых. «Характерной» была и Дуся (так ласково называли бабушку в семье). Эта маленькая женщина («катыгорошек», или по-русски «кати горошек», как ласково звал её отец) никогда никому не уступала.

В какой-то степени стойкий характер сформировался и в результате того, что ей приходилось тянуться за старшим братом Ваней, который «воспитывал» сурово. Она не привыкла отставать, и отступать, она всегда и во всём должна была быть первой.

Но, одним словом «гордая», конечно, не опишешь характер. Евдокия Максимовна была исключительно ответственный человек, надёжный товарищ, верный друг. Она была очень доброй и отзывчивой. Воспитывая одна дочь подростка в те трудные годы, она приняла в дом приёмную дочь – Марусю Калимбет. Маруся прожила в их доме до замужества, а потом была ещё другая девочка – Шура. И позже в их доме подолгу могли жить товарищи дочери. Так, например, квартировал у них однокурсник по техникуму Гурий Юркин, который позже и стал мужем Ируси.

С дочерью Ирусей и приемной дочерью Марусей

Темперамент у Евдокии Максимовны был сангвинический, она никогда не падала духом, не впадала в депрессию (или, по крайней мере, находила в себе силы преодолеть её, никому не подавая вида), никогда не теряла надежды. Она была очень общительной, легко знакомилась, легко сходилась с людьми, у неё всегда было много друзей – она притягивала к себе людей. Это был деятельный человек, она была какая-то светлая – добрая, спокойная, уверенная в себе.

Бабушка обладала редким педагогическим даром. С ней мы, дети, всегда знали, что нас ждёт и что надо делать, и чувствовали себя исключительно надёжно, тепло и уютно.

Евдокия Максимовна была отважный, даже бесстрашный человек, беззаветно преданный делу, которому служила: она верила советской власти, и все силы отдавала построению новой лучшей жизни.

Но о своей жизни лучше рассказывает сама Евдокия Максимовна: она была прекрасная рассказчица, а в пожилые годы занялась писательским трудом и оставила довольно большое наследие. Мысль записывать воспоминания подсказала ей дочь, а относилась к этой работе бабушка очень ответственно.

Один из самых любимых рассказов – это «Любовь черкешенки». Эта история относится ко времени Кавказской войны и очень напоминает «Кавказского пленника» Льва Толстого, но произошла реально с нашим пращуром. Правда, мы в семейном кругу порой шутили: «А погибла ли та черкешенка?». Ведь если посмотреть на портрет Ульяны Ивановны (правнучки Ивана – героя рассказа), то в этом можно усомниться. Да и в более поздних поколениях что-то кавказское чувствуется.