Три женщины в городском пейзаже

«Никогда, ни разу я не была у них дома, – подумала Лида. – А они у нас тем более». Гостей мама не признавала. Лишь однажды согласилась пойти на торжество в ресторан, где Борис и Аля праздновали серебряную свадьбу. Взяли с собой и Лиду. За столом было шумно и весело, все вспоминали студенческие годы, курьезы, застолья, проваленные экзамены, знакомства с девушками, юношеские романы. Потом были песни и танцы, и снова всем было весело. Лида сидела за столом, ела невероятно вкусное мясо, запивая его любимым «Буратино», и жадно разглядывала гостей. Нарядные, накрашенные, возбужденные от комплиментов и мужского внимания женщины кокетничали и строили глазки. Попивая сухое вино и равнодушно ковыряясь в тарелке, мама скучала в полном одиночестве. Пару раз выходила звонить – наверняка в отделение.

– Расслабься, Оль, – раздраженно бросил отец.

Недовольно и обиженно фыркнув, мать отодвинулась от него. «Всем весело, – подумала Лида, – все с удовольствием едят, поют и танцуют. У всех горят глаза, и все друг другу рады. Только не мама». И почему-то в эту минуту ей стало так жалко мать, что она чуть не расплакалась. «Бедная, бедная мама! Не умеет человек получать удовольствие ни от чего, кроме работы. Ее нельзя осуждать – ее можно только пожалеть».

Поезд подали. Отец то и дело поглядывал на часы – нервничал. И вдруг он вытянул шею, подался вперед, и на его лице расцвела счастливая, детская улыбка. По перрону шла женщина. Обычная – среднего роста, тоненькая, в узких брючках и светлой курточке. На голове – цветастый платок, на лице большие солнечные очки. Задорный, слегка курносый нос, пухлые, яркие губы, светлые, легкие, выбивающиеся из-под платка, кудрявые волосы.

Отец бросился к ней навстречу. Переглянувшись, все посмотрели на Лиду. От смущения она застыла.

Отец и женщина подошли к вагону. Женщины обнялись, мужчины смущенно пожали ей руку. И Лида поняла – папину женщину любят. Сжалось сердце, и стало обидно за маму…

Женщина посмотрела на отца, словно ждала разрешения, и наконец подошла к Лиде. Она сняла очки, и Лида увидела ее глаза – огромные, распахнутые, невероятного голубого, яркого, как июльское небо, цвета.

Протянув Лиде маленькую, изящную, с полукруглыми, красивыми, ухоженными ногтями руку, она улыбнулась:

– Здравствуй, Лидочка! Я Тася.

И Лида почувствовала, как у нее загорелись щеки.

С какой любовью отец смотрел на эту Тасю! Какая нежность читалась в его взгляде! А как Тася смотрит на отца – мама на него так никогда не смотрела. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Отец и Тася держались за руки – ей-богу, как дети. И Лида впервые улыбнулась.

Какое это было замечательное время! Эту поездку она запомнила на всю жизнь. Счастье, одно сплошное счастье – вот что было тем летом.

С Тасей они подружилась. Да и как могло быть наоборот? Тася была замечательной.

Нет, в подружки или в наперсницы она не лезла – никаких подмигиваний, лихого панибратства, объятий, заискивания, желания понравиться. Просто от нее шло такое человеческое тепло, что Лида не переставала удивляться: а так бывает? Как легко и просто было с Тасей! Как никогда не было с мамой.

Возвращались тридцатого августа. В поезде Лида хлюпала носом – как же ей не хотелось расставаться с этими чудесными, веселыми и теплыми людьми! Как быстро кончается счастье. Не расцепляя рук, отец и Тася молчали – им предстояла разлука.

На перроне Тася прижала Лиду к себе.

– Жду тебя в воскресенье, приедешь?

Хлюпнув носом, Лида кивнула и уткнулась ей в шею.

Мама вернулась из Ялты накануне и была радостной, возбужденной, счастливой – отдых оказался сказочным:

– Море теплейшее, еда замечательная, экскурсий море. Объездили весь полуостров, в общем, я в полном восторге.

– Ну и славно, – улыбнулся отец, – рад за тебя. И выглядишь, кстати, прекрасно!

Мама и вправду была сказочно хороша – загорелая, с горящими зеленющими глазами, похудевшая, помолодевшая. За ужином она рассказывала о своем замечательном отпуске, а отец был хмур и задумчив, словно принимал какое-то решение.

Нахмурившись, мать его окликнула:

– Валя! Ты где? Все еще в Карелии? – И, повернувшись к Лиде, спросила: – Ну? А как вы? Всем довольны?

Мельком взглянув на отца, Лида что-то затараторила.

– Ясно, – оборвала ее мать. – Спасибо за ужин. – И, резко встав из-за стола, пошла к себе.

– Вот так, – растерянно пробормотал отец, – такая вот жизнь.

И Лида заплакала.

С Сережей они познакомились на третьем курсе, он учился на физическом факультете. Поженились сразу после диплома. Думать и размышлять было нечего – всем было понятно: это любовь. Лида летала на крыльях.

Через пару месяцев после свадьбы, когда счастливые молодожены обживали маленькую комнатку в коммуналке, которую им уступила Сережина бабушка, отцу стало плохо.

Мать тут же положила его к себе. Приходила вереница врачей, лучших светил, собранных ею со всей Москвы. Делали какие-то процедуры, уколы, обследования, но по расстроенному лицу матери и по виду отца Лида понимала, что хорошего мало.