Три жизни господина N

   – Ну как! – кинулся ко мне с вопросом отец.

   – Плохо – пробормотал я, и тут же увидел, как мой родитель прямо на глазах осунулся и постарел. В метро мы расстались. Отец поехал на работу, я домой. Хорошо помню, как по дороге меня угнетало созерцание веселых беззаботных лиц вокруг. Все эти незнакомые люди были в тот момент для меня воплощением бездушного окружающего мира, которому нет до твоих проблем никакого дела. А это были не просто переживания подростка. Очередной крах потерпел умудренный опытом человек, возомнивший было себя хозяином судьбы. Упругая стена туннеля отбросила назад, да еще и посадила в натекшую с потолка лужу.

   На следующий день вернулась из отпуска мать – загоревшая, похорошевшая, не в меру возбужденная. Узнав о моем провале, она поохала, но как-то не очень искренне. Видно другие проблемы уже пересиливали материнский инстинкт.

   И вот наступило тридцать первое августа. Все еще пребывая в депрессии, я не выходил из своей комнаты. Около восьми вечера ко мне вошел отец.

   -Готовься, завтра в новую школу поедешь. Надеюсь, дорогу запомнил. Провожать больше не буду, – произнес он, еле сдерживая раздражение.

На следующее утро я уже бежал не по проторенному маршруту, а в противоположную сторону к метро. Чувства, которые переполняли меня в тот день, были очень противоречивы. С одной стороны я был счастлив, но понимал, что это отец, всеми правдами и неправдами добился моего зачисления, возможно даже кому-то заплатил. И этот прискорбный и стыдный факт, ставил под сомнение возможность окончательно вырваться из проложенной еще до моего рождения колеи…

   Обливаясь потом, Денис тащил наверх пачки еще пахнувших типографией журналов. Когда-то эта процедура казалась священнодействием, но в последнее время стала раздражающе обыденной и порождала неприятный вопрос: " Куда теперь все это девать?"

   " Пять шесть пачек в киоски на реализацию. Через пару месяцев, добрая половина вернется." – уныло думал он. – "Какую-то часть должны раскупить авторы. Но все равно, как минимум, сотня экземпляров зависнет."

   С левой стороны комнаты постепенно вырастала баррикада из нереализованных журналов. Недавно, посетив место работы мужа, Ленка обнаружила эти залежи и устроила скандал. Может быть, с излишней женской эмоциональностью она говорила в целом правильные вещи:

– Ты же видишь, что это уже никому не нужно! И все равно толкаешься, как баран в закрытые ворота! Может, пора, наконец, чем-нибудь полезным заняться?

Полезной, по мнению супруги, была только деятельность, за которую в данный момент хорошо платили. И бессмысленно было доказывать, что есть еще работа на дальнюю перспективу. Есть, в конце концов, и труд ради вечности.

– Вот она, твоя вечность! Сейчас у стенки пылиться, потом на макулатуру пойдет. Но пионеров теперь нет. Сам будешь на пункт вторсырья таскать!

   И все же Денис продолжал упорствовать. Казалось, еще чуть-чуть и наступит перелом. Плоды многолетних усилий не пройдут даром. Даже на публикацию господина N, он в тайне надеялся, хотя хорошо понимал:

   " Ели и удастся сделать из повести конфетку, все равно это мало кого заинтересует. Тут нужна серьезная реклама, серьезные вложения. Деньги рождают славу, слава приносит деньги. Замкнутый круг, в который тебе никак не вписаться!"