Три жизни господина N

   И все же надежда на счастливый зигзаг удачи не пропадала. Перетаскав тираж, Денис в туалете сполоснул лицо и шею холодной водой, вернулся в редакцию, включил компьютер и достал из стола рукопись. Теперь, чтобы сэкономить время, он одновременно с прочтением набивал и редактировал текст. От какого-нибудь другого автора он бы обязательно потребовал дискету с электронной версией "шедевра". Но господин N шел "от Салохина", по этому чего-то просить, тем более требовать, Денис постеснялся. Работа шла медленно. На очереди стоял эпизод, где главный герой осваивается в новой школе:

   … Прошлая жизнь меня все-таки многому научила. В отличие от подростков, я хорошо осознавал, что даже перемены к лучшему никогда не несут только хорошее. К бесспорно положительным сторонам новой школы я мог бы причислить уровень преподавания. К некоторым учителям, до сих пор, храню теплые чувства. Особенно выделялся математик – тот самый бородач, что принимал вступительные тесты. Правда, был среди преподавателей еще один человек, оставивший глубокий след в памяти. Но учительница физики Маргарита Евгеньевна или прекрасная Марго ( как мы ее про меж себя звали)– это случай особый, об этом чуть позже…

   К отрицательным сторонам я бы, как ни странно, отнес контингент сверстников. Проблема заключалась в том, что школа была элитной. Такие, как Володька Либерман ( очкарик с которым мы столкнулись на вступительных тестах), были, пожалуй, исключением. В основном здесь учились дети высокопоставленных людей. Имущественное и социальное неравенство уже активно пускало свои корни, разрушая гранитный монолит страны победившего социализма. Дресс-кода в школе не было и многие ученики приходили затянутыми в импортную "джинсу" и хорошо отличали этот вид одежды от того, что называли тогда "техасы". На переменах обсуждали последние пластинки рок-групп, просмотренные на домашних видеомагнитофонах голливудские фильмы. Те же, кому не посчастливилось с возможностями родителей, попадали в разряд париев.

   Мне – испытавшему на своей шкуре куда более жесткое неравенство, вроде бы и нечего было волноваться. Но странная вещь человеческая психика. Находясь в определенной среде, ты поневоле приспосабливаешься под ее нравы. Живя среди папуасов, начинаешь ценить удачный бросок копья и красоту ожерелья из ракушек. Среди средневековых феодалов, наверное, проникнешься культом поклонения прекрасной даме и кодексом рыцарской чести. Так вот и я – человек уже многое повидавший на своем веку, поневоле испытывал комплекс неполноценности. А отношения с товарищами из старой школы довольно быстро прекратились. Единственной ниточкой из старой жизни остался Колька Салохин. По странному курьезу судьбы именно с этим одиозным типом мне дольше всего удавалось поддерживать приятельские отношения.