Три жизни Иосифа Димова

Чем пристальнее всматривался я в лицо этой женщины, в ее глаза, которые так и притягивали мой взгляд, тем больше мной овладевало странное чувство: мне стало казаться, что карточка постепенно приобретает трехмерность — плоская поверхность медленно погружается в глубину, изображение делается объемным. Миниатюрный портрет Снежаны Пуатье с его изумительной четкостью и естественностью красок оживал, чудодейственным способом превращался в живого человека!

У меня закружилась голова. Я выпустил карточку из рук, с трудом, пошатываясь, добрался до ближайшего кресла и опустился в него. Черт возьми, что творится с моими нервами, уж не схожу ли я с ума? Неужели на меня так пагубно подействовали нелады с Якимом Давидовым?

Лоб мой был в испарине, сердце билось, словно испуганный скворчонок, ненароком попавший в западню. Я подумал, что хорошо бы выпить стакан холодной воды, но ноги были как ватные, и я решил подождать.

В эту минуту вошел Вася.

Я в первую очередь протер глаза, мне хотелось увериться, что приступ безумия прошел, что Вася живой человек, а не видение вроде Снежаны Пуатье. Вася подошел ко мне, дружески улыбаясь положил руку на плечо и своим приятным баритоном спросил, не потревожил ли он мой сон. Он позвонил, но никто не отозвался, дверь оказалась незапертой, и он вошел.

— Что с тобой, Иосиф, тебе плохо? — допытывался Вася, как-то странно приглядываясь к моему лицу. — Ты что-то бледноват. Устал, наверное, или у тебя был неприятный разговор с шефом? Уж не из-за меня ли?

«Если бы только из-за тебя!» — с горечью подумал я.

— Как тебе могло прийти в голову такое! — с упреком сказал я и постарался сопроводить свои слова беззаботной улыбкой. — Ты наш самый дорогой гость, твоему приезду все рады, и если мы не можем поделить тебя, то это уже наши внутренние дела!

— Иосиф, я знаю больше, чем ты предполагаешь! — Вася опять положил руку мне на плечо и сочувственно улыбнулся. Потом, вероятно, для того чтобы переменить разговор, — а может, он только теперь увидел на полу снимок Снежаны, — проворно наклонился, осторожно взял карточку в руки, с минуту молча рассматривал ее, потом укоризненно покачал головой и погрозил мне пальцем.

— Иосиф, как можно! Такая красавица заслуживает лучшей участи, чем валяться по полу. Ты варвар, дорогой! И как вообще ты можешь спать в присутствии этой прелестной дамы?

«Если бы ты только знал, что она сейчас на моих глазах оживала!» — подумал я и весь похолодел: «Ну вот, безумие возвращается опять!» Я облизал пересохшие губы, — у меня было чувство, что они потрескались до крови, — и спросил Васю каким-то застенчивым, вроде бы не своим голосом:

— Тебе нравится эта женщина?

Я кивнул на карточку, которую он все еще держал в руках.

— Он еще спрашивает! — Вася возмущенно пожал плечами и опять принялся рассматривать карточку.

Я воспользовался наступившей паузой, во время которой он рассматривал снимок, сходил на кухню, чтоб выпить стакан холодной воды. Выпив воду залпом, я ополоснул лицо и пока вытирался полотенцем, в голове пронеслось: «А вдруг она сейчас оживет перед ним?»

Я бросился в свою комнату и увидел (с большим неудовольствием), что Вася спокойно сидит в кресле, покуривая свою любимую махорку, и рассеянно посматривает на колечки дыма. Портрет Снежаны лежит на столе.

Мне стало «беспощадно ясно» — как сказано в одном стихотворении, которое мне сотни раз приходилось слышать в студенческие годы, — так вот, мне стало беспощадно ясно, что сдвиг по фазе у одного меня.

— Ну? — спросил я, как можно более безразличным и фамильярным тоном. — Как ты находишь эту женщину? — я кивнул головой на карточку. — Интересный экземпляр, не правда ли?

— Эх, Иосиф, как можно называть женщину экземпляром? Да еще такую, как она! Позволь заметить, что мне не нравится твое поведение!

— Ну ладно, — сказал я примирительно и улыбнулся. — Я хотел спросить, как тебе нравится эта женщина.

— О, она прекрасна, у нее очень интересное лицо и удивительные глаза, Иосиф! За этими прекрасными глазами, по крайней мере мне так кажется, установлены самые совершенные кибернетические машины. В блоках памяти этих машин, мой дорогой, таится больше знаний о жизни, чем у нас с тобой, вместе взятых! Сразу видно, — умница. Причем большие познания сочетаются с большой нежностью и бесконечной добротой.

— Смотри-ка! — воскликнул я. — Прости, друг Вася, я считал тебя серьезным человеком, а ты говоришь как поэт. Что с тобой?

— Во всем виновата эта женщина! — Вася застенчиво улыбнулся. — О, это опасная женщина, Иосиф, и я тебе не советую называть ее экземпляром!

— А что еще ты мне посоветуешь?

— Быть начеку! Взгляд этой красавицы заставляет невольно призадуматься над многими роковыми вопросами. Она зовет, она незаметно манит невесть куда. Вообще, Иосиф, будь с ней осторожен. Я бы на твоем месте выбрал себе подругу попроще.