Три жизни Юрия Байды

— Ну чего вы, словно обалдели? — обратился старик к Максиму, пряча пистолеты. — Я командир отряда «Три К» — Коржевский Карп Каленикович. Будем знакомы. Вы парашютисты, о вас мне сообщил Купчак. Значит, за лесником отправились? Не ходите, его поймали. Пойдемте обратно.

Шли не спеша, разговаривали. Когда до хутора оставалось километра полтора, в той стороне вдруг сухо ухнуло. Пушка? Откуда взялась она на хуторе?

«Ух-ух-ух!» — раскололось по лесу отголосками.

— Что за чертовщина? Немецкая танковая стреляет, — определил по звуку Максим.

Все остановились и услышали трескотню автоматов. Коржевский решительно махнул рукой:

— Бегом!

Бросились вперед, оставив позади Коржевского. Сквозь прогалины меж дубами зачернели деревянные крыши Спадщины. Остановились. На хуторе все ходуном ходит. Автоматные очереди полосуют воздух, сливаясь моментами в сплошной треск. Громче автоматов бахают винтовки. Откуда-то сухо и часто бьет пушка.

— Вот он, старый знакомый, пропасти на него… — нервно сплюнул Максим и показал вправо, где возле крайнего дома ревел и барахтался в трясине танк. «Засел, видать, основательно. Фю-ю-ю!.. У него гусеница свалилась. Ну, в таком случае капут! Отдавай, фриц, концы… Не выкарабкаться тебе до скончания света! Ух, черт! А танков-то, оказывается, два! Стреляет другой, тот, что стоит на твердой дороге». Из дула его пушки раз за разом выплескивается оранжевое пламя. На хате, что стоит рядом с ним, крыша разворочена, горит. По небу стелется густой дым.

Залегшие на околице хутора десантники бьют по танкам из винтовок и автоматов — больше не из чего, а это все равно что стрелять по носорогу из дробовика… Да и не достают пули до танков — далеко. Вот экипаж погрязшего в болоте танка выскочил из люка и бросился к своему исправному собрату.

— Эх, гранату бы! — воскликнул возбужденный боем Чунаев.

— Какой ты прыткий! До коробки пятьсот шагов… — буркнул с досадой Музгин.

Тем временем пострадавший экипаж проворно взобрался на исправный танк и залег по ту сторону башни. Там пули партизан им не страшны. Максим хлопнул со злостью ладонью по стволу автомата, выругался:

— У-у-у… пукалка паршивая!.

Подбежал трусцой запыхавшийся Коржевский, скользнул взглядом по обветренным лицам десантников. Взъерошенные брови, вздрагивающие ноздри, глаза с прищуром, напряженные. Он уже разобрался в обстановке.

А танк на дороге, взревев, лязгнул железом. «Ах, проклятущий, пошел в атаку на хутор? Нет, не решился. Боится, долбанут из-за угла гранатой». Разворачивается медленно, рывками, а экипаж с застрявшей в болоте коробки ползает вокруг башни, прячется от пуль. Опять впереди орудийного ствола блеснуло. Бах!

— Мины! — крикнул Коржевский, но никто ничего не расслышал: в ушах едкий звон. — Мины давайте! — повторил он нетерпеливо. Теперь поняли: требует минировать дорогу. «Зачем?» — переглянулись Музгин с Чунаевым, уставились на Максима. Тот кивнул: выполняйте, раз начальство велит. Минеры бросились выполнять приказ, не понимая его смысла.

Выдолбить в твердой земле ямки для мин времени не было, поставили железные кругляши в промытой дождями колее между могучих дубов, подступавших к проезжей части, замаскировали их сухими листьями, отбежали в кусты. Лежат, поглядывают на Коржевского. Почему он считает, что танк пойдет по этой, а не по другой дороге? А тем временем лязгающая махина приближалась, она шла именно на них. Минеры заволновались: только бы не свернула! Нет, не сворачивает, идет.

— Давай, давай сюда! — прошептал Максим азартно и посмотрел с уважением на Коржевского: «Вот что значит отличное знание местности! Альфа и омега!»

Приземистый танк остановился на опушке, сверкнул несколькими выстрелами, покачнулся и направился прямехонько к дубам, сотрясая землю. Вот оно, счастье минеров! Затаили дыхание, впились глазами в громадину: подорвется или нет? Она продолжала накатываться с лязгом, с громом. «Ну… ну… смелей!.. Есть!»

Из-под гусениц взметнулись огненные клочья. Танк крутнулся на месте, стволом пушки ударил в могучий дуб. Цеплявшиеся за броню фрицы посыпались на землю, но дуб устоял, лишь окутался пылью и дымом.

Разведчики открыли огонь, застучали по броне пули, уносясь рикошетом, впиваясь в стволы деревьев. Покончив с танкистами, разведчики подошли к танку. Он гудел от огня.

— А неплохо горят стальные дровишки… Как, ребята? — усмехнулся со злостью Коржевский.

— Подходяще… — ответил степенный Музгин.

— А где же третий мужик-то ваш? — оглянулся Коржевский.

— Кто, Чунаев? Там он… — показал Музгин в ту сторону, где валялись убитые. — Сапоги нашел…

— А-а-а…

…В ту ночь группа Афанасьева вместе с командиром и комиссаром отряда отбыла на главную базу партизан. Лесю с больным мальчиком оставили на хуторе поправляться.

КТО ЖЕ ИНКВИЗИТОР?

Летом в партизанском лесу даже в полдень сумеречно, но сейчас, когда листья пухлым слоем легли на землю и ветки приподнялись, стало светлее.