Три жизни на двоих

На эту ехидную тираду мой заочный собеседник бесконечно терпеливо и устало объясняет, что как орудие предумышленного убийства КамАЗ не выдерживает никакой критики. Если человек, заинтересованный в чьей-либо смерти, решит совершить убийство сам, он не выберет КамАЗ, потому что убийцу легко будет вычислить – хотя бы по наличию прав нужной категории. Не говоря уже о том, что садиться за руль КамАЗа, к которому имеешь доступ, глупо, а угонять случайно подвернувшийся – хлопотно и опасно. Нанятый же профессионал тем более никогда не прибегнет к столь ненадёжному и неэкономичному способу устранения жертвы.

Я подавляю желание съязвить, указавши, что на самом деле преступник ничем не рисковал, поскольку многомудрая полиция сразу же отбросила версию предумышленного убийства. Зачем тратить попусту слова? Понятно, что Лиза Рогалёва права и на полицию надеяться глупо. Значит, найти и разоблачить убийцу придётся мне самой. Потому что я не могу допустить, чтобы гадина, погубившая мою несчастную подругу, ушла от расплаты. А тем более – наслаждалась плодами своего злодейства…

Тут я ловлю себя на мысли, что, кажется, уже определила в убийцы Надькину мамашу. А ведь не факт даже, что намеченной жертвой маньяка за рулём КамАЗа была именно Надюшка. Их было трое в том злополучном такси… Кстати, пострадавшего таксиста, наверное, привезли в эту же больницу. Не навестить ли мне и его, раз уж я здесь?

Прикидываю, к кому бы лучше обратиться за информацией, где его искать. Господина полицейского отбрасываю сразу, мадемуазель Рогалёву – по некотором размышлении: возвращаться – плохая примета, к тому же велика вероятность, что девушка не знает, куда положили её товарища по несчастью. В итоге дохожу до идеи, которая любому другому пришла бы в голову первой.

Тётка из больничной справочной, даже не заглянув в свой кондуит, сообщает мне, что везунчика-таксиста выписали на следующий же день после аварии. Ну что же, значит, эту версию проверю позже. В любом случае начинать я собиралась с Надькиной матери. Во-первых, потому что погибла всё-таки Надька. Во-вторых, потому что мадам Ткаченко я ненавижу. И в-третьих, потому что у неё есть мотив – та самая квартира.

* * *

Дед Надежды, Фёдор Ипатьевич Стоумов, был засекреченным конструктором чего-то, связанного с авиацией. Бабушка, Ольга Варламовна, – школьным завучем и учителем химии. Тем самым педагогом, который, как кто-то ехидно подметил, не профессия, а диагноз. По степени железности эта дама вполне могла заткнуть за пояс самого Феликса Эдмундовича. С холодной головой и чистыми руками у неё тоже всё было в порядке. До полного набора, требуемого чекистам, ей не хватало разве что горячего сердца.

Возможно, именно дефицит эмоционального тепла в семье стал причиной тому, что сын Стоумовых Игорь полюбил девушку Юлию, эмоции которой хлестали через край. К тому же, девушка была молода и красива – светлые кудри, синие глазищи, изящная фигурка. Словом, вылитый ангел.

Ольге Варламовне хватило двух часов в обществе избранницы сына, которую тот привёл для знакомства с родителями, чтобы разобраться в характере "ангела" и внутренне похолодеть. За четверть века работы в школе ей довелось четырежды столкнуться с похожими личностями, и воспоминания о каждой из четырёх девочек преследовали её в кошмарах. Поэтому ошибиться в симптомах она не могла. Истерический темперамент – не самое страшное, в истеричках много милого и детского, с ними можно ладить, если знать, на какие нажимать кнопки. Но типажу, к которому Ольга Варламовна без колебаний отнесла Юлию, была присуща крайне болезненная форма истерии, по сути – психопатия. Детский эгоцентризм трансформировался в этих девочках в чудовищный эгоизм, детские фантазии и склонность прихвастнуть – в способность бесстыже врать в глаза, вопреки всякой очевидности называя белое чёрным. Но главное – сталкиваясь с любым противодействием, такие девочки доводят себя до состояния, в котором могут сказать и сделать что угодно, и единственная управа на них – санитары со смирительной рубашкой.

Ольга Варламовна была женщиной умной, она понимала, что любая её попытка открыть сыну глаза обречена на провал. В лучшем случае он отмахнётся, решив, что мать видит в девушке чёрта из-за обычной ревности, в худшем – озлобится и порвёт отношения с родителями. Поэтому она ничего не сказала о своих наблюдениях и впечатлениях, а вместо этого предложила молодым людям несколько месяцев пожить своим домом, чтобы понять, подойдут ли они друг другу в качестве супругов.

– Любовь – это чудесно. Но самая сильная любовь – не гарантия того, что люди способны вместе жить. А проверить это без практики невозможно. Как вы относитесь к небольшой репетиции семейной жизни? Мы с Фёдором Ипатьевичем помогли бы вам снять квартиру.

Юлия подняла на будущую свекровь большие, полные немого укора глаза и спросила со слезой в голосе:

– Вы не хотите пускать меня в свой дом? Думаете, я не подхожу вашему сыну?