Три жизни одного Бога

«Военные ученые, все поте замоченные», – появилась у нас такая присказка.

Так и работали: одним глазом готовишь сырье и следишь за химической реакцией активных веществ, другим смотришь на красную лампочку сигнала тревоги расположенной над сверхсекретной тумбочкой, куда мы складывали всю текущую документацию о проекте. Так же возле этой тумбочки было два биологических двухметровых шкафчика с автоматами наперевес, которые периодически сменяли друг друга и буравили суровыми взглядами из-под густых бровей дырки в стене, что напротив караульного поста.

Сначала мы хотели повесить им какой-нибудь журнальчик на гвоздик, чтобы ребятам нашлось хоть какое-то развлечение в обездвиженном молчании, но потом засомневались в их умении читать, а глянцевые картинки с молодой Памелой Андерсон в купальнике, почему-то сразу запретили. Так и стоят наши гвардейцы, подпирая рельефными пятыми точками нашу тумбочку, словно кремлевскую стену. Постовая служба сложна тем, что в ней нужно уметь отключать мозг и всяческие потребности в жизнедеятельности, поэтому там служат особые солдаты, с принудительной кнопкой отключения функциональности, обратная активация которой происходит строго по сигналу тревоги.

Ну, а мы работали. Мне дали лучших специалистов: все по достоинству оценили серьезность и перспективы моего проекта. После смены нас развозили, и я приезжала глубокой ночью. Чесала за ушком спящего Мишку, который очень по мне скучал, пила чай с мамой, которая едва справлялась, пока была одна и уезжала вновь. Маме становилось все хуже и хуже…

Тем сильнее была моя мотивация. Темные круги от недосыпа под моими глазами становились все больше, а времени все меньше. Елене так же было нелегко, кожа её стала бледной и она всё больше проводила времени в больницах и стационарах, чем с Дмитрием, который очень за неё переживал.

Прошло несколько месяцев, рьяного рабочего темпа и у нас появился прототип вируса, который мы успешно испытывали на крысах. Крыски вполне неплохо себя чувствовали и даже совсем не боялись погибнуть от какой-нибудь хвори, которую мы принудительно им вкалывали с завидной регулярностью, но искусственный иммунитет, зараза такая, всё поборол. Параллельно с нами, в другом отделе, велись работы по наладке информационно-дистанционной программы управления. Через время нам привезли подопытных обезьянок, и они так же были очень довольны своим физическим, эмоциональным и интеллектуальным состоянием с новоприобретённым безграничным здоровьем. Даже защитникам животных беспокоиться не пришлось, хотя кто бы их сюда пустил.

Пока мы готовились к очередному этапу испытаний, неожиданно объявили сбор и построение. Обычно о неожиданных сборах предупреждали заранее, с письменным занесением в календарный устав. Весь рабочий персонал зазывали в актовый зал, где мы уселись со скучными лицами, в ожидании, очередных «важных инструкций», о какой-нибудь корпоративной тайне, защите информации и персональной ответственности. К нам вышел главный генерал, а следом за ним ещё два человека в штатском, один из которых был молодой спортивный парень, а второй…

Вторым был Барков.

– Дорогие коллеги, я поздравляю вас с очередным и успешным этапом испытаний, – начал вещать генерал, – Мы готовы объявить следующую и самую важную часть нашей программы – испытания на людях.

Наши взгляды встретились, Барков впился в меня злобным взглядом и не сводил с меня глаз, иронично улыбаясь. Почему-то среди своих работников я не нашла Дмитрия, видимо он опаздывал. Мне не нравится, что перед самым важным и ответственным этапом всей моей жизни, вновь появилась эта проклятая тень моей несчастной судьбы. Я была готова убивать, пускать кровь и потрошить кишки, но пока только грызла собственный ноготь, в ненавистной агонии, к одному из персонажей на сцене.

– Я представляю вам сотрудников военной службы безопасности, на этапе главных испытаний, они будут являться вашими кураторами. У них есть полный доступ ко всем протоколам безопасности, поэтому с ними вы можете общаться на все доступные темы и показывать все возможные документы. А сейчас давайте пройдем в лабораторию.

Мы шли по коридору: я, спортивный парень, генерал и Барков. Я незаметно поравнялась с Барковым и ткнула его под ребро:

– Ты что тут делаешь, собака сутулая?! – зашипела я как змея на мышь.

– Тебя пришел проверить, – ответил тот в полголоса с мерзкой ухмылкой.

– Если посмеешь мне помешать, я тебя с головой в кислоте искупаю, понял?! На этот раз одной рученькой не отделаешься!

Барков ничего не ответил. Мы зашли в лабораторию, там находился Дмитрий. По его виду, я поняла, что у него что-то случилось. Он был очень потерян и пуст. Я тихонько подкралась к нему и шепнула:

– Что?

– В реанимации. Всю ночь боролись. Утром пришла в сознание, но плохо всё, надо что-то делать, Даша, я теряю её.

– Я поняла.

Ко мне обратился спортивный парень:

– Вы Дарья Сергеевна?

– Да.

– Мне зовут Боев Роман Николаевич, я сотрудник службы безопасности, а это Барков Александр, он из военно-медицинской лаборатории, мой консультант.