Три жизни одного Бога

Положив всё оборудование к себе в рюкзак, он, посвистывая и напевая себе под нос, спускался в реанимационную палату. Двери реанимации приветливо открылись ухмыляющемуся Баркову. На кресле, возле медицинской кушетки Миши, лежала Даша без всякого движения. Под её ногами лежала разбитая кружка в луже разлитого чая.

Он наклонился к ней, откинул рыжую прядь волос, прикрывающую её ухо, и прошептал:

– Как-то ты не вовремя уснула, Дашенька, а жаль. Я бы хотел, чтобы ты это видела.

«Пришёл твой час, уйти со мной, пройдет коса под твоей головой»

Он медленно потянулся рукой к кнопке отключения поддержания жизнедеятельности Миши…

– Что ты делаешь Бирк?! – Миша резко вскочил и схватил его за руку, – Это не по правилам!

Лицо маленького Миши было полно решимости. Глаза его горели и полыхали оранжевым огнем изнутри, а маленькая рука жестко схватила и не отпускала кисть Баркова.

– Здесь нет никаких правил Мика! – ответил он и резким движением вырвался, после чего хлопнул по кнопке отключения.

Мониторы в один миг погасли, и бессознательное тело Миши упало на медицинскую кушетку…

– Ты всё пропустила, Дашенька, пропустила всю свою жизнь, – сказал он и захихикал.

После чего вышел из палаты, и радостно поднимаясь по лестнице, пел свою песню:

«Донесся стук, открылась дверь и лестница заскрипела.

И с каждым шагом, скрипучий звук, все ближе и ближе к делу.

И мерзкий холод проникнет вдруг, во всё твоё жалкое тело.

Дрожит нога, дрожит рука и страх заползает по венам.

И тень с косой мелькнёт над тобой и встанет за твоей спиной…

Пришёл твой час, уйти со мной, пройдет коса под твоей головой.

И полетит душа твоя, в неизведанные края, где будут ждать тебя весы, так в рай или ад отправишься ты?..»

Глава вторая.

Предусловие. «Спор Богов»

И всё?

Я умер?

Я посмотрел на председателя комиссии. Тот сидел и что-то записывал, сосредоточенно вдавливая ручку за каждым словом. Мне вспомнился рыжий кот Ньют. Да он же дважды ссал мне на тапки, после того, как я огрел его по ушам газеткой, чтобы тот не драл диван. А потом котик смотрел на меня своими разноцветными глазами и ластился, мурлыкал. Хороший был кот. Проказник конечно, но хороший, понимающий. Я улыбнулся и ещё раз взглянул на председателя. Тот мельком взглянул на меня своим разноцветом, схмурил брови, не поняв моей улыбающейся иронии, и принялся писать дальше.

Как же тут тихо.

Я посмотрел на Мику. Она была чем-то напряжена и безотрывно смотрела в одну точку своими теплыми оранжевыми глазками.

С оранжевых глаз я перешёл на холодные, голубые и колючие. Бирк ухмыляясь, смотрел на меня и следил за моими наблюдениями.

Пекта на собрании не было.

– Где Пект? – спросил председатель, отложив бумагу и ручку в сторону.

– Он остался там, – ответил Бирк.

– Почему? – спросил председатель.

– Сказал, что не будет менять персонажа в следующей сессии.

– А ты чего вышел?

– А я буду. Или нет. В общем, я ещё думаю. Вы-то все, кажется, умерли? – улыбался Бирк.

– Бирк, какого хрена ты меня убил?! – с вызовом спросила Мика.

– Мика поспокойнее, – сказал ей председатель.

– А что такого? Ты сама рисковала, когда зашла в круг семьи испытуемого, – невозмутимо ответил Бирк.

– Так может у меня был на это свой план? Что ты вообще себе позволяешь? Почему ты нарушаешь правила?

– Ой, да какие? – возмутился Бирк позевывая, – Ты вообще в коме была, по сценарию, а полезла защищаться.

– Да, полезла! Потому что ты не мог самостоятельно развязаться и вскрыть замки, будь ты простым ролевым персонажем!

– Но я ведь не простой персонаж! О чём мы вообще говорим, уважаемый председатель? – спросил его Бирк.

– Я думаю, вы говорите о нормах приличия, но они у каждого свои, как водится, – ответил председатель.

– Вот именно! – ответил Бирк. – Если кому-то не нравится моя игра, он может просто не заходить в следующий тур и всё!

– Нет уж, я зайду Бирк. Я обязательно зайду, – сказала Мика тихим голосом.

– Я так понимаю, что кандидат прошёл первый тест? – спросил председатель.

– По вопросам ответственности, у меня к нему вопросов нет, – сказала Мика, – Прошёл.

– Что ж, – взял слово Бирк, – Я считаю, что поступок с первой вакциной был абсолютно безответственным, но в целом можно поставить зачёт, авансом.

И почему я так его ненавижу? – думал я, – И как он вообще убил меня? Что там произошло? Отравил чаем?

– Испытуемый, тяните следующий билет, – сказал мне председатель.

Я подошёл и взял билет.

«Самопожертвование» – озадаченно прочитал я.

– О как, – сказал председатель, – Да, не легкие у вас судьбы. Ну, ничего, это потом зачтется.

– Это что значит, – сказал я, – Мне опять погибать в расцвете сил?