ТриАда

Кроме тела амортизируется и рационально расходуется, возобновляется и наполняется эмоциональная сфера – эти «нематериальные активы» амортизации. И это очень важно, поскольку только использование достижений пластической хирургии придает уверенность в востребованности, даёт возможность конкурировать среди товарок, сохранить привлекательность и иметь с этого прибыль и даже сверхприбыль.

Инвестиции в одежду, во внешность и т.д. – имеет для женщины очень важное значение. В первую очередь они должны использоваться для воспроизведения утерянной с годами политики знакомств и обновленной технологии секса.

Природная сексуальная мощность и пропускная способность женского интимного «оборудования», зависит от её природных данных, соответствующих уровню эмпатии в адюльтере и органной пропорциональности, в сопряженности её отдельных «производственных площадей» и вводимых в неё агрегатов. Зависит от симпатии к этим, предложенным на пробу, мужским «шанцевым инструментам» и другому, попутно задействованному в нелегком кроватном труде «садовому арсеналу». А также – от высоты эмоционального интеллекта женщины при интимкооперации; от трудоемкости поз, сменности, продолжительности «рабочего времени» и непрерывности «труда»; от разнообразия интимной специализации, и т.п.. В общем, всё зависит от затрат сил и средств для достижения желаемого эмоционального эффекта и, очень возможно, от солидного материального бонуса.

Странник

Почему-то приходит на ум теория и закон о прибавочной стоимости и, в этой же связи, на тысячи ладов и не раз перепетая сказка об, еще дико не осведомленной и, потому, очень, до запредельной глупости, наивной «девочке-оленёнке». Она в незапамятные (ну и в нынешние, не буду лукавить) времена жила и до сих пор проживает в собственном, в дремучем, как бы, неведении о «злобном коварстве» мужчин. Это та самая, маленькая лошадка-«лань», из будущих «шлянь» и «шлядей», ежедневно пополняющих шоссейную или богемную «когорту» жадных и искушенных в сексуальных премудростях «коз», которая однажды, – в раннее прекрасное утро ее безоблачной (до времени) жизни, радостно отозвалась и отважилась на «сердечно-генитальный» зов. Но зов оказался охотничьим манком, и она была сражена «в самое сердце» «жестоким и беспощадным» белокурым или чернявым кентавром. Одним из тех, которые, как таксисты на собственных «конях», «забесплатно» катают юных, да иногда и престарелых прелестниц домашнего валежника. Светлая душа ее покинула от горя прекрасное тельце. А бездушное молодое тело – это просто красивая форма без содержания с несколькими рабочими отверстиями. Пока тельце свежее, полное жизненных соков и полнокровное, – его наперегонки, и с видимой охотцей, драили в плюшевых углах кроватей своими загаженными ёршиками сантехники женских труб и канализаций. Ею целыми стаями потчевались и гиены подчинения и шакалы секса, помногу и подолгу заваливавшие вверх копытцами ее, уже отнюдь не наивную тушку, на продавленные и покрытые влажными пятнами матрасы. Это гламурно и финансово развлекало бездушную мелкорогатую скотинку, забавляло ее и ей это даже нравилось: ведь голод, в том числе сексуальный, – не тетка. Но время тоже – не мать родная. Охладевшая с годами к интиму на пленере и к разовому сексу в неуютных гостиничных номерах, тушка все чаще стала заглядываться на пролетавших мимо нее, а чаще, летевших к ее подругам, – одомашненных «птиц». Она, позарившись то на журавля в небе, то на синицу под окном, стала настойчиво приглашать их в дом. В результате на ее помятую, «общепитовскую» плоть стали садиться и, без лишних слов, приступать к скромной трапезе перелетные падальщики – черные предвестники скорого конца ее любовным утехам. «Пернатые» вечные странники додалбивали то малое, что еще осталось от прежней упругой юности, вили временные гнезда и затем улетали «в дальние края». В конце концов, от драной бессердечной тушки остались лишь разбросанные по краям постели высохшие мослы для дворовых «кабыздохов», еще желающих согнуть их в коленях. Да еще «большие и малые» тазы, давно изрядно потёртые надежно спрятанными «скелетами в шкафах», и единственно оставшимися с ней догнивать ее век – диванными «паразитами»-альфонсами. А желать и полировать такие «мощи» могут либо большие любители помоек и падали, либо, не знающие как выглядят настоящие «лани», или век их не видевшие, юные эсквайры – охотники до «приключений» со слабым медицинским и социальным зрением.

Смолоду этакие лани-крольчихи с восторгом вплетались в собачьи свадьбы с толпящимися вокруг них кобелями с «хот-догами» наперевес, чтобы, по-простому, этих крольчих поиметь. А после сорока лет – слышно лишь визгливое подвывание обиженной невниманием к своей похоти шелудивой самки, и тявканье на ставшие вдруг ненавистными, первичные половые признаки самцов, на несгибаемую износостойкость их «державы, скипетра и мохнатых «фаберже».

Десс