Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Вся система трудно расчленяемых исследовательским скальпелем слоев формы-содержания направлена на реализацию именно этого со-бытия, хотя, понятно, далеко не со всеми произведениями искусства и далеко не у всех субъектов восприятия это высшее со-бытие осуществляется. Между тем великая тайна искусства и эстетического опыта в целом заключается в том, что человек с достаточно высоким уровнем эстетической подготовки (а иногда и без нее) знает (нередко интуитивно), что это со-бытие, этот венец эстетического опыта существует и может осуществиться и с ним, открыв перед ним врата в какое-то иное измерение и доставив подлинное наслаждение. И всякий субъект эстетического опыта стремится к этому, осознанно приступая к восприятию эстетического объекта или произведения искусства, в частности.

Уделяя столь высокое внимание реципиенту в акте эстетического опыта, я не могу не напомнить и о главной способности, которой должен обладать эстетический субъект, чтобы вступить в продуктивный контакт с формой-содержанием произведения, чтобы она начала работать для него, открылась ему, т. е. чтобы форма-содержание обрела свое актуальное бытие.

Понятно, что я говорю о вкусе, когда постоянно повторяю как заклятие слова об эстетически подготовленном субъекте, о высокой эстетической чуткости, чувствительности и т. п. При его отсутствии или низком уровне у субъекта говорить ни о каком эстетическом опыте, ни о каком произведении искусства, ни о какой форме-содержании не приходится. Всего этого просто не существует для человека, не обладающего достаточно развитым эстетическим вкусом. Другой вопрос, конечно, что практически все нормальные люди имеют на генетическом уровне зачатки вкуса и несколько даже повышают его, слыша с детства слова «красота», «красиво» и т. п. Однако в обывательской среде эти зачатки, как правило, так и остаются в неразвитом состоянии, да еще и искажаются вкусовой ориентацией обывательской массы на низкокачественную в эстетическом плане продукцию. До высокого искусства и восприятия художественности произведения искусства здесь дело не доходит. Однако о вкусе я больше говорить не буду, так как совсем недавно мы с Н. Б. провели достаточно пространный разговор на эту тему, и он был отправлен и Вл. Вл. (см. письма № 351–352).

Я напомнил о нем исключительно потому, что сегодня, в общей пост-культурной ситуации, и многие эстетики начинают забывать о вкусе или недооценивают его в качестве важнейшей и главной способности к реализации эстетического опыта, создания искусства и его восприятия. Этому, конечно, способствует и масса низкохудожественных и антихудожественных произведений, которая сегодня создается во всем мире под вывесками «актуального искусства» и «цифрового искусства» всех видов и активно рекламируется и продвигается на арт-рынок, международные биеннале, в галереи и музеи международной арт-номенклатурой, захватившей сегодня все пространство арт-производства, которое еще полстолетия назад называлось искусством и таковым во многом являлось. Поэтому в этой среде пост-культуры уже и не говорят ни о чем эстетическом (тем более художественном) или изредка просто прикрываются этим термином, как и термином «искусство», чтобы прорваться в художественные музеи, где еще хранится немало подлинного искусства, обладающего высокими художественными качествами.

Между тем для человека, не обладающего достаточно высоким эстетическим вкусом, подлинного произведения искусства не существует, он не воспринимает его как эстетический феномен, как художественную ценность. Да, он смотрит на картину, скажем, Рембрандта или Сурикова, вроде бы видит изображенные на ней предметы и персонажи, т. е. как бы видит форму и читает (понимает) в ней какое-то содержание (сюжет). Однако он не воспринимает художественной формы, не понимает художественного содержания, т. е. не читает собственно форму-содержание картины, не созерцает ее, а просто видит какой-то визуальный образ, но не получает от этого видения никакого эстетического эффекта. Таковы сегодня, увы, большинство посетителей художественных музеев, трусцой перебегающие от одного шедевра к другому и делающие на его фоне селфи. И как же они мешают истинным эстетически развитым реципиентам созерцанию этих шедевров!