Трианон

Молодой полицейский отшатнулся назад и врезался спиной в стену. Катерина ткнула кочергой ему прямо в лицо. Послышалось громкое шипение, гладкая кожа доппельгангера стала лопаться, он завопил от боли и выпустил Матвея из рук.

Паренек тут же отскочил от него.

– Помоги мне! – крикнул напарнику Яблонский. – У них тут пентаграмма на полу! Хитрые, поганцы!

Полицейский медленно поднялся, на ходу меняя внешность. Трещины на лице затянулись, да и само лицо изменило форму. Теперь на Катерину смотрела ее мачеха Аглая.

– Ты идиот! – крикнула она Яблонскому. – Как можно было так глупо попасться?!

Валентин взмахнул жезлом и ринулся на Яблонского. Тот перекатился через спину, вскочил на ноги и выхватил из-под куртки пистолет. Грохнул выстрел, но Валентин увернулся. Для своего возраста – или скорее для возраста своего прототипа – он двигался очень проворно и скипетром выбил пистолет из рук следователя.

Матвей схватил Катерину за руку.

– Бежим! – крикнул он.

– Э, нет! – повернулся к ним Двуликий – а это был он – в облике Аглаи. – Вам же интересно узнать, что стало с вашими родителями?

– Что вы с ними сделали? – испуганно крикнул Матвей.

Двуликий лишь расхохотался. Валентин снова бросился на Яблонского. Тот швырнул в него журнальный столик. Старик на лету перерубил его своим жезлом. Обломки полетели во все стороны. Лже-Аглая подхватила ножку столика и приподняла ею край ковра. Показались линии пентаграммы. Доппельгангер вонзил деревяшку в пол и резко рванул на себя. Послышался громкий треск, пентаграмма была разрушена.

– Бегите! – крикнул ребятам Валентин. – Я найду вас!

Яблонский тут же бросился на Катерину, но Валентин настиг его сзади. Рукоятка скипетра со всей силой обрушилась на его макушку, и голова взорвалась, разлетевшись на сотню сверкающих осколков. Вслед за ней и тело осыпалось на пол грудой дымящегося стекла.

Тем временем Двуликий вытащил из-за плеча клинок и метнулся с ним к Валентину.

Катерина и Матвей не стали дожидаться исхода этого поединка. Они бросились в прихожую и выбежали из дома. Позади них вдребезги разлетелось окно гостиной. Из дома неслись звон, удары и крики, сопровождающие яростную схватку.

Матвей вдруг запнулся и едва не упал.

– Что с тобой? – воскликнула Катерина, поддержав его.

– Ничего… Куда мы сейчас?

– В театр, куда же еще? К Аглае и Прохору!

– Тогда нам лучше взять скутер. – Парень, прихрамывая, побежал к гаражу и вскоре вывел из него мотороллер. Матвей как-то странно припадал на левую ногу.

– Тебя ранили? – с тревогой спросила Катерина.

– Нет.

– Ты… – ужасная догадка поразила ее. – Твои ноги…

Неужели он скоро полностью потеряет способность двигаться?

– Ну, меня еще не стоит сбрасывать со счетов, – невесело улыбнулся Матвей.

Он вскочил на скутер и махнул Катерине. Она села позади него и обхватила парня за пояс. Они выехали со двора и помчались по ночной улице. Ветер свистел в ушах Катерины, волосы били по лицу. Надеть шлем была непростительная потеря времени. Катерина закрыла глаза, стараясь сдерживать слезы, но они все равно градом катились по ее щекам. Валентин – доппельгангер! Наташа все это время лгала им и шпионила для графини. Матвей… превращался в стеклянного истукана. Ее жизнь разлеталась вдребезги, подобно стеклянному Яблонскому, а она ничего не могла с этим поделать.

Вот и «Иллюзион». Странно, но во всем здании не горел свет. Аглаю и Прохора вызвали сюда еще вечером, здесь наверняка должен был кто-то находиться. Но театр встретил их мертвой тишиной. Катерина и Матвей оставили скутер у лестницы и поднялись к дверям. Они были распахнуты, но в вестибюле тоже царила тьма.

– Где они? – недоумевая, спросила Катерина.

– Может, в задней части здания? – предположил Матвей.

– У меня нехорошее предчувствие, – призналась девушка.

Они вошли в темный коридор. Свет уличных фонарей, проникающий сквозь высокие окна, отражался в блестящих мраморных плитах пола.

– И насколько все плохо? – тихо спросила Катерина.

– Ты о чем?

– О тебе.

– Все плохо, – ответил Матвей.

От этого Катерине хотелось отчаянно завыть. Оставалось надеяться лишь на Алекса, но тот не объявлялся. Они поравнялись с входом в подвал театра. Оттуда не доносилось ни звука. Катерина подошла к двери подземелья и толкнула ее, и неожиданно в лицо девушки ударил луч мощного фонаря.

– Эй! Кто это тут бродит? – громко спросил кто-то.

– Степан? – воскликнул Матвей.

Клоун выключил фонарь.

– Ну и напугали же вы меня! – выдохнул он. – Я наводил порядок в подвале и уже шел к выходу, а тут слышу – кто-то шевелится в потемках!

– Так ты здесь один? – спросила Катерина.

– Конечно нет! Все наши здесь!

– И Аглая с Прохором?

– Естественно!

– Но где они все? Почему в здании так тихо?

Степан настороженно прислушался.

– А ведь и правда! – в недоумении произнес он. – Неужели все ушли? Кто-нибудь предупредил бы меня об этом.

– Может, они в зрительном зале? – предположил Матвей. – Столько народу! Должны ведь они где-то поместиться?