Тряпичная кукла

Первым делом Эдмундс встретился с Бакстер, надеясь, что напарница не заметит ни вчерашней рубашки (остальные, свежевыглаженные, висели за запертой дверью спальни), ни того, что он не в состоянии повернуть вправо голову. Она села обзванивать хирургов-ортопедов и физиотерапевтов, пытаясь разузнать о собранной из костей и железных пластин ноге, а ему поручила навести справки о непритязательном серебряном кольце.

Молодой детектив поискал в телефоне адреса ближайших ювелиров, пользующихся хорошей репутацией, и пешком направился к вокзалу Виктория. Манерный продавец в магазине был в восторге оказать ему помощь, явно наслаждаясь своей причастностью ко всей этой драме. Он проводил Эдмундса в подсобку, где иллюзия элегантности и покоя, навеянная фасадом дома, рассеялась, уступив место массивным сейфам, грязным инструментам, полировальному оборудованию и мониторам, которые передавали изображение с дюжины скрытых камер видеонаблюдения, следивших за всеми, кто трудился за бронированным стеклом кабинок.

Бледный, неряшливый тип, прячущийся, будто прокаженный, от клиентуры, которая принадлежала к сливкам общества и в силу этого так легко всего пугалась, взял кольцо, сел за свой рабочий стол, вооружился лупой и вгляделся в надпись на его внутренней стороне.

– Платина высшей пробы, клеймо пробирной палаты Эдинбурга. Сделано в две тысячи третьем году мастером с инициалами «Т.С.И.». Обратитесь к ним, они скажут, чей это автограф.

– Ух ты! Спасибо. Вы даже не представляете, как мне помогли! – сказал Эдмундс, делая пометки и удивляясь, что собеседник смог извлечь из нескольких символов так много информации. – Можете сказать, хотя бы приблизительно, сколько такое кольцо может стоить?

Человек положил массивное ювелирное украшение на чашу весов и вытащил из нижнего ящика стола потрепанный каталог.

– Это не дизайнерская работа, что несколько снижает цену, но у нас подобные изделия продаются примерно за три штуки.

– Три тысячи фунтов стерлингов? – удивился Эдмундс, тут же вспомнив о ссоре с Тиа накануне вечером. – Теперь мы, по крайней мере, можем составить представление о социальной принадлежности жертвы.

– Вообще-то оно несет в себе чуть больше информации, – доверительно промолвил ювелир. – Пожалуй, это самое унылое кольцо, которое я когда-либо видел. Напрочь лишено каких бы то ни было художественных достоинств. Носить такое украшение – примерно то же самое, что расхаживать с зажатой в руке кипой пятидесятифунтовых банкнот. Амбициозный материализм и показуха, за которыми ровным счетом ничего не стоит.

– Переходите работать к нам, – пошутил Эдмундс.

– Ну уж нет, – ответил ему ювелир, – у вас денег не хватит мне платить.

К обеду Бакстер обзвонила более четырех десятков больниц. Усердно рассылая по электронным адресам рентгеновский снимок и фотографию, она в конечном итоге нашла хирурга, который уверенно признал, что когда-то провел это хирургическое вмешательство. Но, к ее разочарованию, буквально пять минут спустя перезвонил и сказал, что никогда не оставил бы столь безобразного шрама и больше ничем ей помочь не может. Без точной даты и регистрационного номера операции информация была слишком расплывчатой и туманной.

Время от времени Эмили заходила в совещательную комнату и поглядывала на Волка. Он тоже висел на телефоне и вместе с другими полицейскими работал не покладая рук, чтобы найти Рэну. Бакстер до конца так и не осознала, что его имя тоже фигурирует в списке жертв убийцы – может потому, что не знала, какой реакции с ее стороны он ожидает. И сейчас, больше, чем когда-либо, совершенно не понимала, кем они друг другу приходятся.

Ее немало удивило, как он взялся за работу. Мужчина послабее на его месте развалился бы на запчасти, спрятался и требовал бы, чтобы окружающие прониклись к нему состраданием, без конца обращаясь к ним за словами утешения. Но только не Волк. Наоборот, он лишь стал сильнее, решительнее и вновь превратился в человека, которого она знала раньше, когда они вместе расследовали совершенные Крематором убийства, – энергичным, неутомимым, не жалеющим себя. Одним словом, бомбой с часовым механизмом. Никто другой пока не заметил в нем этой неуловимой перемены. Ну ничего, еще успеют.

В отношении кольца Эдмундс добился впечатляющих успехов. Он уже связался с пробирной палатой Эдинбурга, где ему сообщили, что клеймо принадлежит одному независимому ювелиру из Олд-Тауна. Молодой детектив послал им фотографию украшения, сопроводив ее приблизительными размерами, и в ожидании обратного звонка занялся сравнением двух лаков для ногтей. Перед этим он по дороге забежал в аптеки «Супердраг» и «Бутс», стал гордым обладателем еще шести ярких флаконов, но ни один из них так и не совпал по цвету с тем, который они искали.

– Дерьмово выглядишь, – сообщила ему Бакстер, положив трубку после сорок третьей больницы.

– Спал плохо, – ответил Эдмундс.

– В этой рубашке ты щеголял вчера.

– В самом деле?

– За три месяца ты еще ни разу не надевал одну и ту же сорочку два раза подряд.

– Не думал, что вы ведете учет.