Трясина

Он отпил тоника со льдом и лимоном, который она поставила перед ним. Обернулся, опершись спиной о стойку бара, и стал оглядывать помещение. Франк стоял, склонившись над Анной Монссон, которая показывала ему что-то в своих водолазных часах. Матса не было. Они с Мариной уехали домой в Линчёпинг по какому-то семейному поводу, он точно не помнил по какому. Народ болтал и смеялся, гул голосов смешивался с музыкой. Несколько самых смелых девушек танцевали у динамиков. Он сделал еще один большой глоток.

– Ты поедешь на Пасху домой?

Линда Дегерман, подруга Анны Монссон, стояла рядом, улыбаясь ему. Он заставил себя ответить на ее улыбку.

– Что? Нет, в Стентрэск не поеду, останусь здесь. А ты?

Ее улыбка стала шире.

– Я тоже остаюсь. Может, придумаем чего-нибудь вместе? Отпразднуем?

– Ты имеешь в виду – смерть и воскрешение Иисуса? Улыбка дрогнула – черт, не хочется быть невежливым.

– Это или что-то другое, – ответила она.

Ему вспомнились слова мамы Карин, когда он оказался в полном одиночестве на учебе в Лулео, куда на самом деле не хотел – только потому, что друг затащил его туда, а сам ушел. «Может быть, хватит уже плыть по течению?» Он понимал: Карин права. У него есть тенденция выбирать самый легкий путь. Зачем все усложнять и отказываться, если на то нет весомого повода? Как сейчас – поддаться на уговоры и пообщаться с будущей коллегой, которая ему на самом деле не особо нравится? А какие варианты – сидеть одному на праздниках в съемной квартире?

– Может, позвонишь мне как-нибудь? – услышал он свой голос, и не понял, доволен ли он таким своим ответом.

Линда Дегерман посмотрела на него сияющими глазами и ушла обратно к Анне Монссон. Допив свой напиток, он повернулся к бару.

– Послушай, «Руками не трогать», – сказал он, показывая свой стакан. – Можно повторить?

Они с Франком, Анной, Линдой и еще несколькими приятелями остались до закрытия. День выдался солнечный и мягкий, но вечер оказался морозным. Ясное звездное небо. Светила полная луна, белая и холодная. Весь вечер он поступал так, как обычно делал Матс – пил только тоник со льдом и лимоном, чтобы поехать домой на велосипеде. Правда, управлять двухколесным железным конем в подпитии не запрещено, пока соблюдаешь все правила и не падаешь, но стоит тебе пропустить знак «стоп» – и тебя могут замести. В Законе о транспорте, глава третья, параграф один, записано, что «не разрешается управлять транспортным средством (что включает в себя и велосипед), если по причине болезни, усталости, влияния алкоголя или других стимулирующих или седативных веществ или же других причин водитель не в состоянии обеспечивать безопасность».

Участник движения, в значительной степени пренебрегавший внимательным и осторожным поведением, необходимым для того, чтобы избежать аварий, мог быть осужден за небрежность на транспорте с лишением прав и штрафом. Необязательно, чтобы произошла авария, достаточно было поехать против хода по улице с односторонним движением. Для студента Полицейской академии это могло означать крах еще не начавшейся карьеры. А вот тем, кто приехал на автобусе, думать обо всем этом не приходилось. Таким образом, компания, вывалившаяся во двор ресторана «Мессен» около полуночи, вела себя весело и шумно. Однако из-за холода они не стали задерживаться во дворе. В три минуты первого от остановки «Сёренторп» отходил автобус, идущий до метро «Чиста», – все заторопились, чтобы успеть на него. Викинг стоял, глядя вслед Линде, которая обернулась, чтобы помахать ему.

С ней все вроде было в порядке. Она немного напоминала Биргитту, с которой он встречался во время учебы в гимназии дома, в Стентрэске. Не настолько умная, но грудь больше. Вопрос в том, компенсирует ли одно другое.

Он пошел к своему велосипеду. Из дверей ресторана вышли двое парней-официантов, запрыгнули в старый «амазон» и укатили. Светловолосая барменша, недотрога, вышла последней, неся большую сумку. Она погасила наружное освещение, заперла двери, включила сигнализацию – видимо, она у них старшая. Викинг отстегнул велосипед. Посмотрел вслед недотроге, когда она побрела в сторону автобусной остановки. У нее были стройные ноги и легкие летящие волосы – несмотря на холод, она была без шапки. Куртка, казалось, ей великовата, словно с чужого плеча. Переброшенная через плечо сумка билась о бедро при каждом шаге.

«Заносчивая девица», – решил он и покатил в сторону дома при свете луны. Барменшу он догнал перед выездом на Соллентунавеген. Она шла, куря на ходу, и не подняла глаз, когда он проехал мимо. Зная, что это неправильно, он все же не остановился у знака «стоп» и поехал дальше. В островке света у автобусной остановки он заметил мужчину в черной куртке с накинутым капюшоном – тот ждал, повернувшись спиной к улице, кажется, держа что-то в руке. Вероятно, он тоже стоял и курил.