Трибуле

– Сир, – сказал Рабле, – я скорее целитель, чем исповедник, вы же это знаете, между тем в данных обстоятельствах я не забуду, что стану и тем, и другим.

– Это мне нравится, потому что получится, что я обращаюсь сразу к обоим… Однако, мэтр, предположите, что у одной молодой красивой женщины есть очень веский повод ненавидеть меня… Эта женщина устроила так, что я встретился с ней; она злоупотребила моим восхищением ею. Она в течение трех дней отталкивала меня, а потом отдалась… Вы следите за моим рассказом?

– Очень внимательно слушаю, сир, и верю, что понимаю суть дела. Эта женщина в момент вашего торжества призналась вам, что носит в себе семя смертельного яда. Не так ли, сир?

– Почти так… Кроме одной подробности… Эта женщина не призналась, а торжествующе объявила! Она сказала мне, что нарочно заразилась, чтобы впоследствии заразить меня!

– Это ужасно, сир!

– И тем не менее это – истинная правда. Она не лгала… Я почувствовал, я понял, что ее ненависть пересилила любовь к жизни и уважение к своей красоте. Она умирает… но при этом увлечет в могилу и меня!

– Какая жестокость, – проговорил потрясенный философ.

– Так вот, мэтр, я спрашиваю вас: при современном состоянии науки возможно ли спасение?.. Спасите меня, Рабле! Мне еще так много надо сделать!.. Умереть!.. Умереть, не взяв реванша у императора Карла!.. Умереть, когда моя голова полна планами, когда я еще смогу удивить мир!.. Спасите меня, Рабле. Дайте мне жизнь, и моя королевская признательность затмит величину умышленного злодеяния этой женщины, затмит всё, что самые могущественные монархи когда-либо могли себе вообразить… Можешь ли ты спасти меня?

– Сир, – уверенно сказал Рабле, – ответить на этот вопрос в данный момент невозможно, но я попытаюсь сделать все, что в силах нашей науки. Признаюсь, что у меня был момент плохого настроения, когда Ваше Величество попросил меня остаться при нем. Теперь, если он мне не даст приказ, я сам попрошу его об этом. Я не покину вас, сир. Мы вдвоем посмотрим смерти в глаза и вместе одержим над нею победу.

У короля в глазах появились веселые искорки, и он тихо промолвил:

– Я спасен!

LIII. Усадьба Тюильри

Франциск I открыл дверь своей комнаты, впустил придворных, пожелавших присутствовать на церемонии утреннего одевания. Это означало, что они были приглашены наблюдать за действиями камердинеров, обхаживавших королевскую персону под руководством Басиньяка. Король в это утро был чудесно настроен, хотя не раз приступы беспокойства, видимо, тревожили его. Во время церемонии обсуждали масштабы экспедиции против бандитов, бродяг и нищих, в которой все придворные сеньоры должны были обязательно участвовать.

– Черт возьми, господа! Я тоже хочу принять в ней участие… Но тише! Не желаю, чтобы об этом стало известно. Когда король забавляется, никто, кроме самых доверенных лиц, не должен знать об этом.

Каждый задумался над словами короля полагавшего, что экспедиция будет легкой прогулкой, в которой благородным господам и напрягаться-то не очень придется, чтобы проткнуть шкуры этих жалких бандитов. Монтгомери, капитан луврской стражи, заявил, что надо зажечь большой костер в самой середине Двора чудес и смотреть на лица мошенников, когда они увидят, как поджариваются на этом огне их любимые.

– Это будет великолепное зрелище, – прокомментировал граф де Жарнак. – Жаль, на празднике не будет Трибуле.

– А что случилось с шутом? – спросил один их придворных.

Монтгомери побледнел.

– Господа, – пояснил король. – Трибуле отправился в путешествие. Вы скоро его увидите.

Потом король назначил на пять часов вечера свидание Ла Шатеньере и д’Эссе. Король поинтересовался, нет ли во дворце главного прево.

Но месье де Монклар, вопреки своему обыкновению, еще не пришел в Лувр. День прошел без приключений.

Рабле отвели очень хорошие комнаты, выделили ему двоих слуг, а также курьера, в чью задачу входила доставка всего необходимого мэтру.

К четырем часам королю объявили о прибытии главного прево. Франциск приказал немедленно ввести его.

– Я жду вас, Монклар, – добродушно сказал король.

– Дела Вашего Величества задержали, – ответил главный прево.

– Вы всегда оправдаетесь… А скажите мне, Монклар, вы уверены, что этот Доле такой страшный преступник, как об этом говорит преподобный Лойола?

– Не очень понял ваш вопрос, сир.

– Я хочу понять… Я желаю, чтобы мэтр Этьен Доле был немедленно освобожден.

– Это невозможно, сир! – сказал главный прево.

– О! О! Месье… надо ли говорить не «я желаю», а «я требую»?

– В таком случае, сир, я должен выпустить на свободу человека, который сегодня пытался бежать и при этом убил дюжину тюремщиков, который пытался убить преподобного отца Игнасио Лойолу, который наконец снюхался с главарем бандитов со Двора чудес, чтобы поднять мятеж против королевской власти… Я пошел выполнять ваше желание, сир!

И Монклар сделал шаг назад.

– Черта с два! – воскликнул король. – Что это еще за история! Скажите-ка мне, месье!