Трибунал

— Правильно, правильно! — кричит Хайде, вскидывая руку. Он так пьян, что не улавливает иронии Порты.

— Армия — это Божий дар немецкому народу, — икает Грегор и козыряет чучелу медведя.

— Мы, пруссаки, рождаемся для войны! — гордо кричит Хайде, снова вскидывая руку. — бог создал мундир и винтовку специально для нас.

— Так же, как лопату и грабли — для русских, — весело улыбается Порта. — Этот немецкий Бог знает, что делает!

— Не бойтесь проиграть войну, — кричит Андрей, салютуя стаканом Барселоне. — Если проиграете, мы, русские, объединимся с вами и разделаемся с нашими нынешними союзниками. Вместе мы можем быстро победить весь мир!

— Да, у нас много общего, — задумчиво говорит Порта, — особенно благочестие и жестокость.

— Если у нас возникнут затруднения! — кричит Грегор генеральским голосом, — мы не остановимся перед применением жестоких, необычных методов войны. Мобилизуем всех немецких и русских вшей, заразим их сыпным тифом и высыплем на головы американцам. Тогда у них пропадет желание заставлять наши миролюбивые народы вести войны.

— Можно еще собрать крыс из развалин и с кладбищ прошлых войн, — предлагает Порта, — заразить их всякой мерзостью и отправить в посылках нашим ненавистным врагам, которые сознательно убивают наших женщин и детей.

— Да, мы, немцы и русские, знаем, как держать в узде другие народы! — кричит Барселона, перекрывая шум.

— Снять каски для молитвы! — икает Порта, взбираясь на стол. — Мы должны помолиться Богу о скорейшем окончании этой мировой войны, чтобы можно было начать новую!

Деревенский патриарх, сплошные кожа да кости, говорит, что может припомнить Крымскую войну, когда один английский дурак-генерал перебил свою кавалерию, а если поднапрячься, то вспомнит вступление Наполеона в Москву.

— Это было замечательное зрелище, — спокойно говорит он. — Какое множество лошадей было у французов! Наполеон ехал на белом коне.

— Наверно, для зимней маскировки, — говорит Малыш.

— На этой войне вы стреляете из пушек? — спрашивает старец Порту.

— Время от времени, — признает Порта.

— Можно будет когда-нибудь посмотреть, как действует эта штука? — спрашивает патриарх тонким, писклявым голосом.

— Можешь пойти с нами, когда будем уходить, — предлагает Порта.

— У нас есть здесь пушка, — говорит старец с блеском в глазах. Ликующе постукивает беззубыми челюстями одна о другую. — Кто-то забыл ее здесь вскоре после революции, и она с тех пор хранится спрятанной.

— Тогда что же не пробовали стрелять из нее? — спрашивает Малыш. — Может, снарядов нет?

— Есть, есть! — хвастает деревенский патриарх. — Много и всяких.

— А где эта бахалка, о которой ты говоришь? — спрашивает Малыш с любопытством и так шлепает Соню по заду, что она летит в объятия Федора.

— В оленьем сарае, спрятана в соломе, — хихикает старый крестьянин.

— Пошли, взглянем на нее, — предлагает Малыш.

— Пошли-пошли, — кивает старец, явно довольный. — Я участвовал в двух или трех войнах, но ни разу не видел, как стреляет пушка, а теперь мне больше ста лет; хочу увидеть, прежде чем умру.

— Когда ты родился? — спрашивает Порта.

— Больше века назад, — отвечает престарелый крестьянин с радостной улыбкой.

По пути к оленьему сараю старец говорит им, что великий князь Николай Николаевич однажды дал ему пять рублей. Тогда такие деньги зарабатывали за месяц.

— Князь был добрый, святой человек, — вздыхает он.

— Да, у него было золотое сердце, — весело улыбается Порта. — Только его тактические ошибки в руководстве императорской армией стоили жизни не больше чем нескольким миллионам русских.

— Ты знал его? — с любопытством спрашивает престарелый крестьянин, благоговейно глядя на Порту.

— К счастью, нет, — отвечает Порта. — Иначе бы, наверно, лежал в братской могиле.

Они совместно вытаскивают 104-миллиметровое австрийское полевое орудие.

— Старое, — говорит Порта, когда освобожденное от соломы орудие установлено на выбранной позиции. — Может запросто разлететься на куски и угробить нас.

Малыш с шумом открывают замок, заглядывает с видом знатока в ствол.

— Не хотел бы предстать перед инспекцией с этой пукалкой, — усмехается он.

— Где вы храните снаряды? — спрашивает Порта старца, находящегося во власти радости и предвкушения.

— Под соломой, — хрипит старец. — Это не опасно, да? — спрашивает, когда они подкатывают первые снаряды к орудию.

— Нет, если знаешь, что делаешь, — хвастливо отвечает Малыш, вставляя снаряд в камору.

— Выстрелим в воздух, — авторитетным тоном говорит Порта. — В кафе со страху все выронят стаканы. Малыш закрывает замок.

— Держись за яйца, а то улетят вместе со снарядом, — говорит Порта, вращая колесо подъемного механизма.

Длинный, пыльный ствол орудия поднимается и смотрит на тучи.

— Давай я выстрелю первым, — говорит Малыш, садясь на место стрелка.

— Стреляй, — усмехается Порта и уводит с собой старого крестьянина за большой валун. — Держись за шапку, — предостерегающе говорит он, укладывая его в укрытие.

— Значит, это опасно? — спрашивает старец.