Трибуналу не подлежит

Моторизованные дивизии двинулись на Багдад и без особого сопротивления подошли к его стенам. Окружили город и предложили защищавшим его частям гвардии Хусейна сдаться. Некоторые генералы так и сделали, выторговали себе свободу в обмен на капитуляцию. Все это время мы находились в посольстве, вернее, в бункере под ним, и ждали, когда придет приказ из Москвы эвакуировать архив.

Дело в том, что я не имел доступа к спутниковой связи с Москвой и выполнял приказы резидента Эдуарда.

А Ирак фактически пал под натиском коалиционных сил. Саддам бежал или был убит одной из пяти сброшенных на его бункеры глубинных бомб. В городе началось мародерство, паника, многие жители покинули столицу, но многие и остались. В городе было чем поживиться, но наше посольство пока не трогали.

Но однажды утром к нему подъехали три грузовика, а в них – три десятка вооруженных людей. У каждого был автомат Калашникова, гранаты и фляги с водой. Командовал ими высокий полный араб.

Дежуривший в то утро десантник сообщил по рации о готовящемся нападении. Мы все с оружием в руках заняли места у окон и дверей. Российская миссия была плохо укреплена, так как у нас всегда были хорошие отношения с Саддамом и при его правлении нам нечего было боятся. Но теперь, когда режим диктатора пал, все могло случиться.

Эдуард начал звонить в полицейский участок, в штаб-квартиру гвардейцев, но телефоны не отвечали.

Первые выстрелы в нашу сторону сделали нападавшие, а мы ответили. Причем сразу убили нескольких мародеров. Так продолжалось два часа, пока бандиты не поняли, что посольство так просто не взять. Они оставили на улице убитых и раненых, расселись по машинам и уехали.

Мы стали подводить итоги боя. К нашей великой радости поняли, что никого не потеряли.

На ночь мы усилили дежурство и организовали дополнительный пост на крыше здания. Дежурили по двое. Сменялись через каждые четыре часа. Из двадцати находящихся в посольстве человек в охранение выходили четверо.

И вот в два часа ночи наступил мой черед идти в дозор. Товарищ разбудил меня, я с трудом поднялся, взял оружие, рацию и пошел на крышу. А он лег на мое место отдыхать и досматривать мои сны.

Когда я поднялся на абсолютно плоскую крышу, то увидел невысокого паренька – десантника из охраны посольства. Хочу заметить, что все мы были в штатском, но знали звание каждого и при обращении отдавали друг другу честь. Выше меня по званию был только резидент – полковник Службы внешней разведки Эдуард.

Но там на крыше все было проще. Мы разговорились. Он заступил на вахту на два часа раньше меня, ему успела надоесть эта крыша и окрестный пейзаж. А я с удовольствием подставлял лицо ласковому теплому ветерку, любовался огоньками города и с интересом смотрел на очередные взрывы объектов на его окраинах.

Я прохаживался по периметру здания, иногда наблюдал в бинокль за перемещениями людей по ночным улицам города и скучал. Мне хотелось спать, а по большому счету – побыстрей убраться отсюда, оказаться дома, в теплой постели любимой жены.

Но вдруг я заметил, как по территории нашего посольства идет человек. Он подбежал к забору, перемахнул через него и оказался на тихой улочке. Сначала я не поверил своим глазам, поднес к лицу бинокль и присмотрелся, но через мгновение понял, что лазутчик уходит с нашей российской земли. Кто это был, я не разглядел, но хорошо запомнил его уверенную походку, джинсовую куртку, обернутый вокруг головы платок и укороченный автомат Калашникова в руке.

Я бросился вниз – в комнату, где отдыхали мои гвардейцы, растолкал одного и приказал ему идти на крышу дежурить. Сам добежал до забора и перемахнул через него. Устремился за незнакомцем в погоню по пустынным улицам Багдада, совершенно не думая, чем она может для меня закончиться.

А шпион ускорил шаг и повернул на темную узкую улочку.

Затем он повернул за угол и исчез из поля моего зрения. Я приблизился к перекрестку, остановился и выглянул из-за угла. В темноту уходила пыльная дорога. – Рокер сделал паузу, облизал пересохшие губы. Нику почему-то показалось, что рот у того пересох не от быстрой речи, а от воспоминания о душном и жарком воздухе Багдада. – Песок шуршал у меня под ногами. Вы были в Ираке? – вдруг спросил Рокер.

Сергей отрицательно мотнул головой.

– Так вот, – продолжил пленник. – Ирак – страна песка. Песка, нефти и палящего солнца. Больше ничего там хорошего нет. Когда говоришь или ешь, то песок на зубах и во рту, когда пьешь – он в воде, когда дышишь – он в носу. Он в твоей постели, в твоей одежде и обуви, даже в ушах и глазах – везде, где только возможно. И для этого не обязательно попадать в пыльную бурю.

А я шел по улочке и проклинал эту страну и этот песок. Вскоре я снова увидел незнакомца. Он стоял у темной покосившейся двери и чего-то ждал. Я замер в тени одинокой пальмы. Наконец дверь отворилась, и он растаял во тьме дома. Я постоял несколько секунд и пошел следом. Осмотрев вход, стену здания, я пришел к выводу, что на этом моя слежка закончена. На ровный забор высотой три метра влезть было невозможно.