Трибуналу не подлежит

Десантник замер и завалился на стул возле стола, а я уже направлялся к Денису. Тот выхватил из-за пояса пистолет, но передернуть затвор одной рукой не смог, и я вырвал оружие из его пальцев и отбросил в сторону. Я схватил его за подбородок и, резко дернув, сломал ему шею.

Я осмотрелся и увидел, что постель, где должен был спать Эдуард, пуста. Проверив ванную комнату, я обнаружил в шкафу труп охранявшего его спецназовца. Так я потерял первого бойца из своей команды.

Я подобрал свой «ТТ», протер нож о занавеску и сунул его в ножны на поясе. Затем вышел на балкон и заметил черную веревку, свисающую с крыши. Я догадался, что десантники спустились по ней и, наверное, таким же путем эвакуировали резидента. Для того чтобы это проверить, я взялся за узлы на канате и полез наверх. Когда вылез на плоскую крышу посольства, то сразу заметил труп дежурившего на ней бойца.

Я обследовал всю крышу, но не нашел следов транспортировки раненого человека. Видимо, десантники атаковали с крыши, но Эдуарда выносили через дверь.

Через балкон я вернулся в спальню, вышел в коридор и обследовал его. По чуть смятому ковру я определил, что предположительно двое человек несли третьего. Видимо, этим третьим и был резидент.

Я решил, что надо предупредить свою группу о предательстве десантников. Спустился в каминный зал, но никого там не обнаружил. Осмотрев его, я не нашел следов борьбы и пришел в недоумение. Как семеро отлично подготовленных спецназовцев из моего подразделения могли без боя сдаться семерым десантникам? Это не укладывалось в моей голове.

Чтобы найти ответы на эти вопросы, я забрал свой укороченный автомат Калашникова, фонарик и двинулся по многочисленным коридорам посольства. Надо сказать, что ранее я изучал схему здания, но всю ее так и не запомнил. Да ее и невозможно было запомнить, так как особняк был большой, построен еще при царе Горохе и изобиловал коридорами, комнатами, залами и потайными ходами. Под ним было огромное подземелье, соединяющееся тоннелями с другими домами на этой улице. Тоннели были перекрыты металлическими дверями и охранялись сигнализацией, но при желании ее запросто можно было отключить, двери отпереть и уйти из посольства куда угодно.

Восток – дело тонкое, как сказал классик, и в этом я убедился на своей шкуре. Я шел по коридорам первого этажа и не замечал следов передвижения группы людей. Если бы моих ребят конвоировали здесь, то кто-то из них обязательно оставил бы метки на полу. Начертил бы рантом ботинка черные черточки на паркете или стенах и тем самым указал маршрут своего передвижения.

И тогда я встал как вкопанный и задумался. Если следов нет, значит, их вели не здесь. Я вернулся в зал для приема гостей, включил весь свет и начал внимательно осматривать его. Не могли семь спецназовцев испариться из этого помещения.

Я стоял под высокими сводами огромного красивого зала.

В его центральной части располагался большой камин, а перед ним – фонтан с мраморными изваяниями жриц любви. По боковым стенам вверх – на второй этаж – вели две широкие мраморные лестницы с фарфоровыми вазами.

Над фонтаном висела гигантская хрустальная люстра и величественно позвякивала множеством граненых капелек. Свет сотни небольших лампочек переливался в них всеми цветами радуги, отбрасывая на потолок, стены и пол разноцветные блики.

На белом потолке виднелись мраморные барельефы, прославляющие торжество любви над смертью, а на стенах висели монументальные полотна лучших иракских художников. На них разворачивались захватывающие битвы доблестных воинов ислама с полчищами захватчиков.

Раньше, до размещения в здании советского посольства, оно принадлежало королю Ирака, но после его свержения дом отдали русским товарищам, добрым друзьям иракского народа.

В каминном зале принимали послов и министров, королей и диктаторов, президентов и генеральных секретарей коммунистических партий разных стран. Теперь в нем стоял я и пытался отыскать следы пребывания своих друзей. И я нашел их.

Я приблизился к камину и обнаружил на стыке мраморной плиты и пола небольшую тряпочку. Она была прижата плитой. Я понял, что это условный знак. Кто-то из моих бойцов оставил его. Теперь оставалось выяснить, как открывается плита.

Я долго обследовал камин, трогал головы львов по его бокам, пытался отогнуть прутья решетки, отгораживающей жаровню от пола, но все мои усилия были тщетными. И тогда я стал осматривать стены и пол возле камина. Обследовав каждый сантиметр, я обнаружил небольшое углубление в стене. Оно было еле заметным. Там была крышечка, закрывающая специальную педаль. Я отодвинул ее и увидел металлическую плитку с отпечатком пальцев голой человеческой ноги.

Я выключил в зале свет, приготовил оружие к бою, подошел к камину и надавил на педаль. Камин дрогнул и стал медленно и беззвучно отъезжать в глубину стены. Сразу освободился проход, и я стремительно вошел туда, в кромешную тьму. Включил фонарь и осмотрелся.