Трибуналу не подлежит

– Сдашь нас Петрову? – спросил Сергей.

– Какой Петров, на хрен он мне сдался, – усмехнулся Рокер. – Я на них больше не работаю, хватит. Теперь я сам себе хозяин. А все началось тогда, в Ираке.

– Значит, ты нам соврал про бойню в Ираке и про посольство, – со злобой произнес Ник.

– Нет, друг мой, – усмехнулся тот. – Я ни слова не соврал – ни про документы посольства, ни про Багдад. Там я потерял большую часть своей группы, а вот они остались. – Он указал на сторожа и его напарника. – Они прошли со мной огонь и воду, они со мной с самого создания «Кондора». А эти парни, – он кивнул на шестерых с автоматами, – новенькие, но отличные ребята, я их обучу всему, что сам умею.

Новенькие были одеты в штатское – джинсы, ветровки и кроссовки. У каждого был укороченный шпионский автомат «скорпион» с глушителем на стволе. Рокер же поставил перед сидящим Ником ящик, устроился на нем поудобней и продолжил рассказ:

– Я вас не обманул, все так и было, но я кое-что опустил. Я честный человек и не предатель, но… – Он взял руку Сергея, взглянул на его часы и обернулся к своим парням: – Дайте телефон.

Сторож передал ему трубку и уселся на ящике рядом. Рокер набрал номер и произнес условную фразу:

– Концерт духового оркестра начнется в десять вечера. – Он выключил сотовый, отдал ее бойцу и добавил: – Посмотри, что на улице.

Парень отошел к воротам, открыл калитку и вышел во двор, а Рокер повернулся к задержанным:

– Итак, на чем я остановился? Ах да, Ирак…

Пока он собирался с мыслями, Ник посмотрел на часы и отметил, что было без десяти минут девять. Он искоса взглянул на Морса, посмотрел на немного смущенного полковника Семенова, а потом на камеру, прикрепленную к балке ангара.

А в это время находящийся в джипе Фэд следил за экраном монитора и лихорадочно соображал, как вызволить друзей. Он записал рассказ Рокера, а также захват Ника, Морса и полковника. Он решил ворваться в ангар и перестрелять всех захватчиков, но потом догадался, что Громов кого-то ждет, и решил подождать. Командир спецназовцев вел себя спокойно и убивать никого не собирался. Пока, во всяком случае.

Фэд подогнал джип вплотную к забору со стороны леса, чтобы, если потребуется, мигом перескочить на склад, добраться до ангара и прийти на помощь друзьям. Но пока он ждал и внимательно наблюдал за действиями Рокера и его команды.

А Рокер собрался с мыслями и продолжил свою историю.

– Я рассказал вам правду, но не всю. Если помните, резидент российской разведки Эдуард сообщил оппозиционерам время перевозки архива из Багдада к границе Сирии. Одну копию архива он хотел продать, а две другие доставить в Москву. Я выследил Эдика и раскрыл его каверзные планы. Он попытался меня убить, но был ранен сам. Я его доставил в посольство, но преданные ему десантники решили его у нас отбить. В огромном особняке посольства между нами произошла перестрелка. В итоге они все погибли. Я же потерял двоих своих людей.

Ранним утром мы выехали из посольства на трех джипах с российскими флажками и помчались в сторону магистрали, ведущей к Сирии. Далее все произошло так, как я и рассказал, но… Я вел первый джип. Когда нас обстреляли солдаты, находящиеся в кузове грузовика, я бросил руль и выпрыгнул из машины. Моего напарника убили в «Лендровере» за секунду до этого. Я направил джип в грузовик и подорвал его. Я вам говорил, что два других наших джипа остановились и подобрали нас, но на самом деле было иначе. Их начали обстреливать, и они были вынуждены свернуть у переулок. Я вскочил и бросился туда, но иракцы открыли ураганный огонь и ранили меня в ногу. Я упал и потерял сознание. Очнулся через минуту и понял, что вокруг меня идет ожесточенный бой. Осмотревшись, пришел к выводу, что одна группа иракцев обстреливает другую. Те, что меня защищали, были членами арабской террористической организации «Кровавый восход», а нападали оппозиционные силы иракской армии. В том бою меня ранили еще и в руку, поэтому я надолго отключился.

Очнулся в небольшом деревенском доме на севере Ирака и нашел свое положение крайне плачевным. Я был ранен, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но что было самым хреновым – я был заперт в небольшой пустой комнатке с белым потолком и стенами.

Я лежал на узкой жесткой кровати почти сутки, но потом ко мне пришла молоденькая красивая девушка – по внешнему виду иранка – и принесла воды и лепешек.

Вы мне не поверите, но вкуснее этих лепешек я ничего в жизни не ел. Видимо, с голодухи они показались мне фантастическими. И девушка тоже. Она навещала меня дважды в день и приносила еду и питье. Больше я никого не видел.