Тридевять земель

Артём проснулся без четверти три ночи — выспался. Вот тоже радость! Марина спала рядом, улыбаясь во сне — не проснулась, когда он осторожно оделся и ушёл к себе в кабинет. Ещё минут через двадцать Артём понял, что чтение и прочее в голову не лезет. Прогуляться бы — просто посидеть на свежем воздухе.

Вышел в коридор — ночное освещение, тишина — жилая, не абсолютная. И не скажешь, что не так уж давно здесь бурно веселилось чуть не сто человек. Артём поднялся на этаж, прошёл мимо комнаты Миранды — горит надпись «не беспокоить». Ну разумеется, столько забот и волнений в один день! Следующая дверь — Лилии. А вот тут нет сигнала. Артём постучал.

Дверь отворилась, и он чуть не столкнулся с Лилией — в выходной одежде, но без обычных своих украшений — да и одежда, если присмотреться, неброская. Если голову прикрыть, так и не узнать на расстоянии.

— Куда-то уходите? — спросил Артём. Безо всякой задней мысли. Лилия смотрела, словно Артёма и не было в комнате — насквозь. Опустила голову, и отошла к креслу, у противоположной стены. Туда и села.

— Закройте дверь, пожалуйста, — попросила она бесцветным голосом, и спрятала лицо в ладонях. — Следили за мной?

— Нет, просто я уже выспался, — Артём закрыл и запер за собой дверь. — По коридору проходил — заметил, что вы не спите.

— Об этом я не подумала, — Лилия отняла ладони. — У вас много вопросов, я знаю. Спрашивайте, если хотите. Или вы пришли утешить меня в постели? — она посмотрела в глаза Артёму, явно хотела выглядеть ироничной. Но не получилось — почти сразу отвела взгляд, криво усмехнулась. — Вам не понравится. Лучше найдите себе деревянную куклу — с ней будет приятнее.

Артём сел в соседнее с ней кресло — пододвинул, чтобы сесть лицом к лицу.

— Что происходит, Лилия? На вас лица нет, — он взял её за руку. Долю секунды она пыталась освободить её — и почти сразу перестала вырываться. — Что случилось? Чем я могу помочь?

— Вы можете вернуть Юлия? Тогда ничем, — она снова смотрела сквозь него. — Я сегодня пришла к нему на могилу, часа три с ним говорила. Никто к нему не пришёл тогда, не пришёл и сегодня. Вы знаете, зачем люди приходят на кладбища? Мы сжигаем умерших, могила — это просто табличка, изображение. Туда приходят поговорить. Там никогда не печалятся — туда приходят делиться хорошим. Говорить, вспоминать, благодарить. Знаете, кто пришёл к нему туда, через день после битвы? Никто.

Она опустила голову, минуту или две сидела так, молча. Потом подняла её и встретилась взглядом с Артёмом.

— Я видела, как он погиб. Как эти твари растерзали его. А другие твари, двуногие, которых он спасал — визжали и кричали там, под ногами путались, из-за них он погиб. А потом… на похоронах были только мы с мамой, и военные. Я два дня просидела у его могилы. Почти и не отходила. Потом отключилась — от голода, наверное, очнулась уже у Марины. Никто не пришёл. Ни один человек, — она смотрела в лицо Артёма, ему становилось не по себе — ни слезинки, ничего. И лицо неживое, словно маску надела. — Никто из тех, кого он спас, кроме меня и мамы. Марина меня выручила тогда, если бы не она — меня просто выгнали бы из города. А теперь она меня сама выгонит. Как только Миранда ей расскажет. И правильно, наверное, сделает.

— Расскажите ей всё сами.

— Не могу, — Лилия снова закрыла лицо ладонями. — Это я виновата. Дети так развлекаются, ставят друг дружке чужой переводчик. Если после этого пытаешься учить, в голову всякая чепуха лезет. Думаешь, что говоришь одно — а говоришь другое. Нам тогда это казалось очень смешным. Надо мной точно так же шутили. Над всеми так шутят. Я не знала, что у неё это не пройдёт, — Лилия вновь посмотрела Артёму в лицо. — Я потом пыталась признаться, а она меня и слушать не хотела — когда я была рядом, то у неё словно что-то включалось внутри, всё понимала и сама читала. А потом она начала всё запоминать с одного взгляда, я и решила, что всё прошло. А недавно она позвонила, и призналась, что была неграмотной все эти годы, и очень благодарила, что я не думала о ней плохо.

— Всё равно расскажите, — Артём взял её за руку. — Если она всё равно узнает — не ждите, когда узнает от других.

— Это я Анну попросила лекарство мне добавлять, — Лилия освободила руку. — Я не могла просто купить его. Анна сказала, что сможет — и что никто не узнает. Только мне. Не Марине, не Миранде. Не знаю, почему Миранда моё лекарство пила. Не знаю, кто Марине другое добавлял. Анна Корви пропала — значит, её уже схватили, вскоре узнают и про меня. Я могу теперь что угодно говорить, никто уже не поверит. Столько всего даже Марина не простит.

— Это не вы добавляли ей лекарство?

— Нет, — покачала головой Лилия. — Я не сошла с ума. Но это уже неважно. И шахта. Я когда-то нашла записи о ней. Я потратила однажды все наши общие деньги, когда пыталась снова попасть туда. Я пообещала потом, что никогда не отправлюсь туда без них. Я и не собиралась, просто те люди, которые хотели попасть в шахту и всё поделить со мной, устали ждать.