Тридевять земель

— Марк Тиберий Корвус, — вполголоса сказала Миранда, заметив, что Артём проводил процессию взглядом. — Из префектуры Рима, погиб при исполнении два дня назад.

— Его хоронят? — дошло не сразу. Гробов, траурных маршей и печальных процессий здесь не бывает. Здесь на кладбищах скорби и печали не предаются, наоборот — приходят поговорить о светлом, вспомнить хорошее.

Миранда кивнула.

— Пойду посмотрю, — решил Артём вслух.

— Один совет, Ортем. — Миранда встала. — Если только вас не пригласят, не подходите к могиле, пока все, кто провожает его, не выскажутся. Я что-то не хочу с утра на кладбище, лучше дома поработаю. Мари?

— Я тоже пас. — Мари поднялась. — Занятия на Арене с двух, а дома мне тоже найдётся, чем заняться. Ортем, не задерживайся там надолго, ты обещал помочь мне найти, чем заниматься!

— Задерживаться не буду, — кивнул Артём.

* * *

Место и впрямь не наводило на печальные мысли. Очень часто над могилой — символической, тела кремируют — ставят статую, не голографическую — подлинное изображение человека при жизни. Артём понаблюдал, как готовят место для такой статуи Марка Тиберия Корвуса — и через полчаса примерно процессия уже направлялась назад, в Рим.

Могилу Юлия-Августа Корту Артём увидел случайно. Не расспрашивал у Лилии, где именно могила брата. Случайно набрёл. Его статуя очень походила на то, что Артём наблюдал в видении. Здесь принято говорить с теми, кто покинул мир живых.

— Благодарю, Юлий, — Артём коротко поклонился. — Вы многих спасли в тот день. Покойтесь с миром.

Сразу стало как-то легче на душе — хотя ни в какое загробное существование Артём не верит, да и сама идея жизни после смерти не приходила пока на ум — всерьёз.

Он вернулся от могилы к центральной аллее, глянул на часы — до занятий на Арене четыре часа, уроков языка на сегодня не назначено, будет завтра. Чем полезным заняться?

Двое человек — тоже с белыми элементами одежды: женщина в белом платье, и девочка — дочь? — тоже в белом — подошли к могиле Юлия, уважительно поклонились. Артём схватил камеру и, не глядя, сделал снимки. Вроде бы не говорили, что на кладбище фотографировать недопустимо. Удалось встать так, чтобы хотя бы частично получились лица.

В течение получаса ещё трое людей подошли к могиле Юлия, и также что-то сказали — судя по выражению лиц, благодарность. Ничего себе! Лилия видела такое, хоть раз? Почему она считает, что к Юлию никто не приходит?

К кому бы обратиться по этому вопросу? Артём недолго думал и покинув территорию кладбища, отправился в военный городок.

* * *

Марцелл Катон пил чай — и Артёму предложил.

— Всю ночь работал, — пояснил оружейник. — Интереснейшие данные по вашей последней находке. Пока ещё работаем, но вам тоже понравится, когда расскажу. Чем могу помочь?

Артём вкратце, без ненужных деталей, рассказал, что огорчало больше всего Лилию.

— Ну, она неправа, — отозвался оружейник. — К нему многие приходят. Жаль, прожил мало, но всё равно много хорошего сделал. У меня есть записи камер наблюдения, один момент…

Он пододвинул к себе консоль регистратора и через десяток секунд поманил Артёма к себе.

— Видите? Это ускоренная запись. Лица и прочее намеренно размыты, не дефект съёмки. Пятьдесят человек в первый день, и пять сотен во второй. Люди его не забывали.

— А это кто? — указал Артём на фигуру — тоже размытую, видимо, в интересах секретности — человек, сидящий на коленях у могилы. Остальные приходили и уходили, только одна фигура оставалась, почти не меняя позы. — Лилия?

— Точно так, — подтвердил оружейник. — Я там тоже был. Помню, что она сидела, смотрела на его статую, и что-то шептала. Здоровались с ней — не обращала внимания.

— Запись, конечно, показать ей нельзя?

Оружейник развёл руками.

— Без приказа командующего — нельзя. Вряд ли она пойдёт его просить, вы же знаете эту историю. И вам выдать не могу — по той же причине. Но вы можете назвать числа — сколько было посетителей, точные числа: пятьдесят четыре в день его похорон, и пятьсот восемь на следующий день. А сейчас извините — дела. Здравствуйте!

* * *

Артём попросил Лилию подойти к себе в комнату и, без лишних вступлений, рассказал о том, сколько людей подходило и подходит к могиле Юлия. Лилия так изменилась в лице, что Артём подумал — в обморок упадёт. Но она всего лишь уселась на стул и, как в тот раз, спрятала лицо в ладонях.

— Как я могла их не замечать? — сказала она наконец, когда Артём уже начал беспокоиться. Отняла ладони — на лице читались облегчение и усталость, не было обычной неживой маски. — Простите, можно попросить вас оставить меня одну? Не беспокойтесь, — она сумела улыбнуться, — ничего не случится. И те фото, что вы сделали — можете мне переслать?

Артём кивнул, и направился к двери.

— Ортем, — он оглянулся. — Благодарю вас. Я ошибалась. Никогда, наверное, я не была так рада, что ошибалась.

* * *

Валери поймала Артёма, как только он вышел от Лилии.

— Марселина получила данные — Клавдию Росс недавно видели в Венеции, — сообщила она. — Уже есть ордер на её арест, теперь нужно немного удачи, и…

Она поднесла ладонь к уху.